«Больше никаких слов, вопросов и тому подобного…», – решил я.
Затем вся моя одежда очень быстро оказалась на сером диване, а я со страстными поцелуями навалился на самую замечательную девушку на свете.
Мой член резко вошел в ее влажное упругое влагалище и тем самым выбил из нее первый стон. Я прижался к ней посильнее, схватился правой ладонью за зад и начал ритмично двигаться вперед-назад. В ответ милая секретарша обхватила ногами мою спину. Ей нравились мои движения. Она эмоционально растекалась по полу от этих движений. И в какой-то момент она даже слегка укусила меня за ухо. Но мне было пофиг. Я двигался все быстрее и быстрее, потому что очень хотел выплеснуть в нее себя.
– А-а-а!!! – воскликнула та, что лежала подо мной.
Я кончил секундой позже. А еще через секунду серый книжный шкаф исчез в районе потолка.
2
– Вы уверены?
– Совершенно точно.
За невысокой барной стойкой из дорогущего черного дерева возвышалась самая невероятная принцесса на всем многоликом белом свете. Да-да-да… Это была не красотка, не телка, не соска, не игрушка для мимолетной е. ли, а самая настоящая принцесса…
Почему?
Вы это меня спрашиваете:
«Почему я так описываю какую-то там барменшу?»
Наверное, потому что за время недолго пребывания на свободе я еще не встречал такой вот неземной и даже божественной красоты.
Была только лишь серая секретарша в очень серой фальшивой приемной, да ныне покойная дамочка-риелтор, которую пришлось безжалостно придушить по объективным причинам. А тут вот такое невероятное создание… Длинные пышные и немного вьющиеся волосы крашеной блондинки аккуратно спадали на плечи, скошенная челка чуть-чуть прикрывала левую бровь. И что важно это никак не отражалось на выразительности и обворожительности глаз очень сочного зеленого цвета. К тому же уже указанную красоту дополняли длинные черные ресницы и нос самой идеальной формы (настолько идеальной, что его хотелось сладострастно откусить), а неброская алая помада очень маняще подчеркивала естественную полноту губ… Короче с лицом у милой мадмуазель был полный порядок!
За последние полминуты она с игривым очарованием улыбнулась моей персоне раз пять или шесть. В такие моменты думаешь о чем-то другом…
Например:
«Насколько влажно в ее трусиках?»
Но это в лучшем случае.
А в худшем:
«Что ей нужно?»
или же
«Разве она заигрывает со мной не ради внезапного пробуждения во мне желания заказать стакан редкого двадцатилетнего виски?»
Впрочем, причины меня не интересовали. Мне и так чуть раньше необратимо вынесли мозг. Так что очередного сеанса «зачем и почему» мне не хотелось. Я хотел просто смотреть на слегка подрумяненную солярием кожу двадцатилетней девицы и медленно неторопливо мечтать на ее счет.