Я спряталась за своей матерью, которая отгораживала меня от него, словно стена. Когда она наклонялась вперед, я тоже наклонялась вперед, а когда она откидывалась на спинку стула, я повторяла ее движение.
* * *
Когда все закончили есть, Алена встала, намереваясь убрать со стола. Алекс предложила свою помощь, и я тоже стала собирать посуду, но не прикасалась к тарелкам и приборам, которые находились рядом с Элиасом. Когда я принесла на кухню первую стопку тарелок, Алена уже торопилась за следующей. В дверях она чуть не столкнулась с Алекс, которая несла целую башню посуды. Испуганно охнув, они улыбнулись друг другу и разминулись.
Оглядевшись, Алекс заметила, что осталась наедине со мной. Вид у нее сделался такой, словно она предпочла бы поскорее сбежать. Почти неслышно она поставила тарелки на тумбочку.
– Прости, Эмили, – сказала она и повернулась ко мне спиной. – Я не знала, что он приедет.
Я фыркнула:
– Ну разумеется.
– Я говорю правду! – Алекс развернулась ко мне. – Он заявился сегодня после обеда. Без предупреждения.
– Сегодня после обеда? – переспросила я. – Столько часов прошло, а ты так и не дала мне знать. Почему? Дай-ка угадаю: ты уронила мобильник в воду, городской телефон отрубился из-за удара молнии, а километр до моего дома – непреодолимое расстояние, так как обе машины, стоящие в гараже, не завелись, а ноги ты себе отрезала в результате несчастного случая с бензопилой?
Алекс вытаращила глаза и пожала плечами.
– Нет, ничего подобного. Просто если бы я тебя предупредила, ты бы не пришла.
Я требовательно посмотрела на нее: ну хоть сейчас-то сообразит?..
– Ты что, не понимаешь? – спросила я. – Именно поэтому ты должна была меня предупредить!
– Знаю, прости. – Она опустила глаза и стала постукивать ногой по ножке кухонного стола. – Я понимаю, что ты сердишься. Но не можете же вы вечно друг от друга прятаться!
– Алекс, – сказала я, сжимая виски, – это решать мне, а не тебе. Теперь мне придется провести с ним вечер – но кто от этого выиграет? Дело не только в том, что ты поставила меня в очень неприятное положение – главное, что от этого и пользы-то никакой нет.
Алекс опять надулась.
– Но я хотела как лучше…
Я прикрыла глаза.
– Как там говорил Курт Тухольский[3]? «Главный враг добра – не зло, а добрые намерения».
Алекс помолчала.
– Ты злишься на меня? – спросила она наконец и посмотрела на меня снизу вверх.
– Вовсе не злюсь. Но я не ожидала, что ты так меня подставишь.
– Извини.
– Не делай так больше, Алекс. Правда, не надо.
Она кивнула:
– Обещаю.
Едва договорив, она кинулась мне на шею и сжала меня в объятиях. Еще посмотрим, можно ли положиться на это обещание. Только мы перестали обниматься, вернулась Алена.