Плеер. Я быстро выдернула наушники.
– Да-да?
– Я польщен, юная фройляйн. Должен признаться, не каждый день приходится такое слышать. Но меня вполне устроило бы, если бы вы просто предъявили билет, – проговорил проводник, улыбаясь во весь рот.
Я сглотнула, глядя на него. Кровь прилила к щекам. Судя по тому, как они горели, мое лицо было похоже на помидор.
– Ваш билет, фройляйн. Могу я на него взглянуть? – повторил он.
– М-м-м… Да, к-к-конечно, – опомнилась я. Открыв сумку, я принялась рыться в ней. Наружу вывалились носовые платочки, тампоны и книжка. Я поскорее затолкала их обратно. Мое лицо из помидорного стало баклажановым. Наконец в самом дальнем углу я отыскала билет и протянула его проводнику. Смотрела я при этом в пол.
– Большое спасибо, – сказал он и отдал билет обратно. – Желаю вам приятной поездки.
С этими словами он удалился, а я съежилась на своем месте, стараясь казаться незаметной. Сколько еще народу меня услышало? Лучше и не знать. Я не смела даже голову повернуть в ту сторону, где сидели другие пассажиры. Затолкав фотографии вместе с билетом в сумку, я решила остаток поездки просидеть тихо, как мышка.
Глава 14
Профессиональная помощь
Это чувство знакомо каждому: возвращаешься домой после долгого путешествия, измотанный дорогой, многочисленными пересадками и тяжелым багажом, и радуешься уже тому, что наконец-то вокруг – родные стены. Так было и со мной.
Но я не ожидала, что моей радости так быстро придет конец: отперев дверь комнаты, я обнаружила, что на моей (!) кровати – гадость! мерзость! тьфу! – спариваются двое животных. Икры Евы сжимали потное туловище Николаса, в то время как он…
Я содрогаюсь от отвращения при одном воспоминании. Никогда мне теперь не отделаться от этой картинки!
Прошло уже два дня, а моя кровать по-прежнему источает сильный запах дезинфекционного средства. Постельное белье я четыре раза постирала в машине, а потом все равно выкинула в мусорный бак на заднем дворе. До конца жизни я теперь не смогу на нем спать.
После моего внезапного появления – о котором я предупредила за шесть недель, ага! – Николас мигом натянул штаны и смылся. Таким образом, козой отпущения осталась Ева. Когда я нависла над ней, кипя от негодования, она не нашла ничего лучше, кроме как проговорить обиженно:
– О господи, Эмили! Ты что, не могла прийти на пять минут позже? Блин, я ведь уже почти кончила!
Два часа напролет мы ругались, она обозвала меня закомплексованной ханжой и недотраханной дурой, после чего я тут же написала объявление, что ищу новую соседку. Разумеется, особо оговорив, что предпочту жить с монашкой, убежденной феминисткой и асексуалкой.