– Эмили, – проговорил он, – это только тебе решать. Ты одна знаешь, стоит или нет.
Я сглотнула, но ком в горле никуда не делся. Я медленно кивнула.
– Вы еще долго? Не хочу прерывать вашу увлекательную беседу, но мне все-таки нужна твоя помощь, Эмили.
Я взглянула на Николаса, подошедшего к нашему столику, а потом обвела глазами бар. Посетителей прибавилось. Надо же, а я и не заметила, как шумно стало вокруг.
– Нет-нет, мы уже закончили, – сказал Себастьян и покосился на меня. – Прошу прощения, не хотел доставлять тебе неприятности.
– Да что ты, брось, – отмахнулась я. – Я сейчас приду, Николас. Себастьян, может, пересядешь за барную стойку?
Николас отошел от столика, а Себастьян выпрямился.
– Я бы с радостью, но время поджимает – пора домой. Когда я уходил, Алекс уже начинала рыться в шкафу. Если я не помогу ей выбрать наряд, боюсь, она не доживет до нового года.
Я усмехнулась и встала из-за столика.
– Неужели ты не знаешь никакого секретного психологического приема, который успокоил бы ее в подобной ситуации?
– Я просто стараюсь говорить ей почаще, что она сногсшибательна в любом наряде, и пока что она мне верит.
Я вздохнула.
– Себастьян, ты просто чудо. Но, увы, я сомневаюсь, что смогу использовать тот же рецепт. – Я прихватила его стакан, чтобы отнести в мойку.
– Да, пожалуй, ты права. – Он натянул куртку, застегнул молнию и помедлил, опустив глаза. – Я должен перед тобой извиниться.
Я наморщила лоб:
– За что же?
– Я ведь думал, что ты нарочно заставляешь его страдать.
Я бедром привалилась к столику.
– Ну, твои подозрения были бы вполне оправданны, если бы я получила хоть одно из двух писем. Так что это понятно и простительно.
– Тогда почему я чувствую себя таким виноватым?
– Чего не знаю, того не знаю. Не казнись. Правда. Все хорошо.
Он улыбнулся мне, поколебался, а потом подошел и на мгновение заключил в объятия. Я была ошеломлена. Все-таки раньше мы держали некоторую дистанцию. Но не скажу, что мне стало неприятно. Наоборот, я даже почувствовала себя лучше. Когда он выпустил меня из объятий и улыбнулся, мне пришла в голову мысль, пробудившая очередные тревоги.
– А Элиас тоже так думает? В смысле, он тоже считает, что я нарочно заставляю его страдать?
– С уверенностью не скажу, – отозвался Себастьян. – Он винит во всем себя. Считает, что он тебя не достоин.
Добрые слова иногда причиняют не меньше боли, чем иголка, вонзающаяся в кожу. Я опустила глаза.
– И кстати, раз уж я здесь, – продолжил он. – Подумай все-таки о сегодняшнем вечере. Алекс будет очень рада. Больше, чем ты можешь себе представить.