Не поднимая глаз, я кивнула.
– Элиас тоже там будет, – добавил он. – Не то чтобы я тебя уговаривал… Но не исключено, что сегодня вечером тебе представится отличная возможность оставить все горести в старом году и начать новый с чистого листа.
Эта фраза свинцовой тяжестью легла мне на плечи. Я снова кивнула.
Мы вместе вернулись к барной стойке, и Себастьян заплатил за колу.
– Если не до вечера, то все равно, надеюсь, до скорого. – Он подмигнул мне на прощание, развернулся и покинул «Пурпурную дымку».
* * *
После этого разговора нелегко было сосредоточиться на работе. Народу в баре прибавлялось с каждой минутой, и я начала жалеть, что у меня не пять рук. Когда я смешала, наверное, пятисотый коктейль за полтора часа, смена наконец-то кончилась.
На улице уже стемнело. Холодный ветер бил в лицо, продувал куртку, и я обхватила себя руками. До остановки я добежала, а дальше оставалось только ждать. Хотя я ужасно мерзла, холод, как ни странно, действовал на меня благотворно. Неужели я променяю свежий уличный воздух на автобусную духоту? Я повернулась к остановке спиной и пошла домой пешком. Кругом царила суета, улицы бурлили. А у меня на душе царил жутковатый покой, который пугал меня саму. Словно затишье перед бурей – иначе это чувство не описать. С одной стороны, я была взбудоражена, с другой стороны, пульс едва прощупывался, словно грозил исчезнуть совсем. Страх леденил изнутри и сковывал движения. Я боялась найти письмо Элиаса. И еще больше боялась не найти.
Снова и снова я прокручивала в голове разговор с Себастьяном, пока в мои мысли не вторгся другой голос. «Именно из-за тебя я решил уехать в Лондон».
Эти слова Элиас сказал мне несколько месяцев назад. Он больше не мог жить со мной в одном городе, пояснил он. Но я ему не очень-то поверила.
А теперь, почти восемь лет спустя, он хочет уехать из Берлина и перебраться в Гамбург. Неужели по той же самой причине? Неужели наша история повторяется? Неужели бегство помогает Элиасу заглушить сердечную боль?
Я вспомнила, как сама сбежала в Нойштадт шесть недель назад. Тоже надеялась, что уеду из Берлина – и станет легче. А что оказалось на самом деле? Конечно, перемена места приносит некоторое облегчение. Но свои переживания, тоску, гнев и отчаяние ты увозишь с собой – в любой город мира. Переезд не помогает от них избавиться.
Добравшись до университетской территории, я замедлила шаги. Еще никогда в жизни я не переставляла ноги так сосредоточенно. Пока я поднималась по лестнице, тепло разлилось по моим застывшим от холода мышцам. Только онемевшие пальцы по-прежнему ныли.