«Эмили, стоит мне закрыть глаза, и я вижу твое лицо, чувствую твое тело и вдыхаю запах твоих волос. Как я мечтаю еще хоть раз обнять тебя!»
Эти слова, всплывшие в памяти, словно обдали меня струей горячего воздуха – на мгновение я даже позабыла о холоде – и больно ужалили в самое сердце. Перед Городским залом толпились люди. Одни орали во все горло и были, очевидно, пьяны, другие молча мерзли и курили. Теперь, благодаря законам, принятым в последнее время, курение может вызвать не только рак, но и воспаление легких.
Громкую музыку, игравшую внутри здания, было слышно и на улице. Чем ближе я подходила к дверям, тем сильнее вибрировала земля под ногами. Ко входу вытянулась очередь человек в десять-пятнадцать. Я встала в хвост и предалась мыслям о том, как же тепло тем, кто уже попал внутрь. Но оказалось, присоединиться к ним – дело не одной минуты. Какой-то умник был твердо убежден в том, что ему непременно надо пронести с собой в Городской зал полный мешок фейерверков. Охранник твердил, что это запрещено, но умника запреты мало интересовали. Начался спор. Моя бы воля, я бы подошла к этому типу, вырвала мешок у него из рук и огрела фейерверками по башке. Но вместо этого я вытащила из кармана телефон и в очередной раз бросила взгляд на экран. Ничего. С неприятным чувством я сунула телефон обратно.
Очередь начинала роптать. Не меня одну бесил этот тип с фейерверками. Я вздохнула и затянула покрепче пояс куртки. Где же те самые недобросовестные охранники, когда они так нужны? Дал взятку и не мерзнешь. Для полного счастья не хватает только, чтобы из-за угла сейчас выбежал какой-нибудь террорист и стал прорываться в здание с чемоданчиком в руке. Я запрокинула голову.
Спор тянулся целую вечность. Наконец упрямый идиот с ворчанием отдал свой проклятый мешок, и очередь пришла в движение. Я вытащила кошелек и заплатила пятнадцать евро за вход. Мне на руку шлепнули печать, и я влилась в толпу празднующего народа.
Внутри грохотала музыка и царила такая неразбериха, что я невольно задалась вопросом, как же я найду Элиаса. Но теперь по крайней мере, я не удивлялась, почему он не слышит телефон.
Освещение было отвратительное: темноту рассеивали лишь вспышки прожекторов и лучи лазеров. Крепко прижав руки к бокам, я попыталась протиснуться сквозь танцующую толпу. Куда бы я ни шагнула, повсюду натыкалась на чужие тела. И среди этих чужих тел через каждые пять метров попадалось хотя бы одно, которое пыталось ухватить меня за те места, за какие хватать не следует! Но в такой сутолоке, да еще при мигающем свете, было невозможно понять, кто это сделал.