– Ладно, – сказала я. – Не будем говорить, если тебе не хочется.
Светофор тем временем зажегся зеленым, и я тронулась.
Я старалась не сводить взгляда с дороги, но мне удавалось продержаться не больше нескольких секунд. То и дело я посматривала на руку Элиаса, лежавшую на коленях.
Мне вспомнилось, как в больничном коридоре я взяла его за руку и почувствовала ответное пожатие. Я стиснула рычаг переключения передач и помедлила, прежде чем отпустить его и потянуться к руке Элиаса. Я почти коснулась его, как вдруг он отдернул руку. Включил радио, словно так и было задумано. Но я не поверила в этот спектакль: слишком уж резкий получился жест.
Снова взявшись за рычаг переключения передач, я заметила, что он покосился в мою сторону. Я попыталась улыбнуться, желая показать ему, что все понимаю и не обижаюсь, но, прежде чем я успела среагировать, он уже снова уставился в окно. И положил руку себе на колени. Теперь мне до нее не дотянуться.
Остаток пути он просидел в этой позе, не шевелясь. Через десять минут мы приехали. Я заглушила мотор, отстегнула ремень и глубоко вздохнула. Атмосфера в машине царила невыносимая. Когда он попадет домой, станет лучше. По крайней мере я на это надеялась.
Выбравшись из салона и захлопнув дверь, я вставила ключ в замок и стала ждать, когда Элиас тоже вылезет наружу. Однако прошло некоторое время, прежде чем он показался по другую сторону от машины и я смогла ее запереть. Он направился прямиком к подъезду. Я прибавила шагу и попыталась его нагнать. Но он внезапно остановился и повернулся ко мне, так что я чуть в него не врезалась. Я ошеломленно посмотрела на него.
– Эмили, – сказал он.
– Что?
Он опустил взгляд на тротуар.
– Давай-ка ты поедешь домой на «Мустанге». У меня есть второй ключ, я заберу машину завтра утром.
На миг я словно приросла к месту. Потом покачала головой:
– Нет, Элиас. Я не оставлю тебя одного.
В его глазах мелькнуло то же странное выражение, что и раньше, когда он садился в лифт и напоследок оглянулся на меня.
– Со мной все в порядке, – сказал он. – Ты правда можешь идти. Я ничего не сделаю с Домиником, если ты этого боишься.
– Нет, по этому поводу я не переживаю. Я… я просто подумала, что, возможно, нужна тебе.
Он издал стон, потер двумя пальцами переносицу и сделал глубокий вдох.
– Послушай, – сказал он, – я очень благодарен тебе за поддержку, которую ты оказала мне в больнице. Но теперь мне лучше, и ты можешь с чистой совестью отправляться домой.
Я вновь покачала головой. Я даже слышать не желала подобных заявлений.
– Но я не хочу домой. Я хочу помочь тебе, Элиас.