Я потрясла головой. Все эти воспоминания были такими живыми и яркими, словно повторялись наяву. Силы небесные, можно ли как-нибудь стереть этот вечер, словно его никогда и не было?
Когда я уже готова была вконец отчаяться, обрушившийся на меня шквал воспоминаний пошел на спад. Образы стали более размытыми. Вероятно, виной тому неумеренное потребление алкоголя – ведь после ссоры с Элиасом я пустилась во все тяжкие. В памяти всплывали только отдельные сцены – чудовищные сцены!
Как я приникла к груди Элиаса, а он меня оттолкнул…
Зачем я это сделала? Жалобный стон вырвался из моей груди, и я ощутила острое желание умереть на месте.
– Все было не настолько плохо. – Голос Элиаса глухо доносился сквозь одеяло. Очевидно, это была попытка меня утешить. Но она безнадежно провалилась.
Посреди улицы я повисла у него на шее…
О нет, о нет, о нет, о нет. Хватит!
«Поверь мне, детка, когда надо, почувствуешь. – Круть! Ты меня возбуждаешь».
А-А-А-А-А!
Когда он помог мне выбраться из машины, я к нему прижалась. А когда он тащил меня вверх по лестнице, я его чуть не задушила…
О господи. Хватит, умоляю, хватит!
«Обливашки!» – взорвалось в голове.
Кто-нибудь, пожалуйста, прибейте меня.
«Уложу-ка я тебя лучше спать». – «Ты п… по… понесешь меня?»
Я впилась зубами в одеяло и еще сильнее затрясла головой. Но воспоминания не желали оставлять меня в покое. И, как оказалось, самое ужасное было еще впереди. Перед внутренним взором пронеслась картина: я расстегиваю на Элиасе ремень. Я чуть не раздела его. Я чуть не раздела Элиаса Шварца.
Мои стоны затихали. Где мгновенная смерть, когда она так нужна?
Матрас заколыхался, и я услышала голос Элиаса.
– Ладно, – сказал он. – Кажется, в моем присутствии тебе еще хуже. Насколько я тебя знаю, тебе сейчас лучше побыть одной и в спокойной обстановке предаться мыслям о том, как хорошо было бы умереть. Конечно, не хотелось бы лишать тебя надежды, Эмили, но должен огорчить: тебе еще жить и жить.
Раздался неясный шорох.
– Я поставил стакан с аспирином на тумбочку, а теперь исполню хотя бы первое твое желание: уйду. Когда успокоишься, приходи на кухню. Я буду смеяться или отпускать дурацкие шутки. Обещаю. Ничего ужасного не произошло. Возможно, тебе трудно это себе представить, но, на мой взгляд, ты вчера была весьма мила.
Мила? Что в таком случае Элиас подразумевает под словом «мила»?
– Если хочешь принять душ и освежиться, – продолжал он, – пожалуйста. В ванной я повесил еще одно полотенце, а все остальное найдешь в шкафчике. Всё ясно? – терпеливо спросил Элиас.
Но я не могла ответить – мне было слишком стыдно. Больше всего на свете мне хотелось никогда больше не попадаться ему на глаза. Однако это было довольно затруднительно, так как находилась я в его квартире. Может, мне удастся потихоньку выбраться через окно?