О ком они говорят? Кто кому наконец поддался?
– Прекрасно понимаю, но и ты меня пойми, – отвечала Алекс. – Эмили для меня как сестра. Я не могу делать вид, будто ничего не знаю. Тем более когда речь идет о таких вещах! Ты же ее просто-напросто обманываешь, Элиас!
Эмили. Они говорят обо мне. Но почему моя лучшая подруга считает, что Элиас меня обманывает? В чем?
Я почувствовала ком в горле.
Медленными, механическими движениями я открыла дверь, вошла в квартиру и посмотрела направо, в гостиную. Элиас сидел на кушетке, спрятав лицо в ладонях. Перед ним у журнального столика стояла Алекс. Они меня не заметили.
– Все это дерьмо – мое личное дело! – выругался Элиас.
– На что ты надеешься? Что правда никогда не вылезет наружу? Такие вещи всегда рано или поздно вылезают, идиот!
Я почувствовал дурноту.
Элиас запустил пальцы в волосы и замер.
– Тогда по крайней мере дай мне возможность самому рассказать ей обо всем.
Происходило что-то совершенно нелепое.
Я открывала рот и снова закрывала. Только с третьей попытки у меня прорезался голос.
– Что ты хочешь сам мне рассказать? – осведомилась я.
Оба вздрогнули и повернулись ко мне.
– Эмили… – пролепетала Алекс.
Элиас смотрел на меня.
– Дорогая… – наконец проговорил он тихо, встал и направился ко мне – сперва медленно, затем быстрее. Подошел и крепко обнял.
Но это объятие было совсем иным, нежели объятия последних дней. Я не могла откликнуться на него, стояла, словно оцепенев.
– Элиас, – пробормотала я, – что имеет в виду Алекс, когда говорит, что ты меня обманываешь?
Он зарылся лицом в мои волосы. Я чувствовала, что у него напряжена каждая мышца.
Обманываешь. Это может значить все, что угодно. Тысячу совершенно разных вещей. Ясно одно – это не к добру.
Элиас не отвечал.
– Ты слышал, что я сказала, Элиас? – спросила я уже более напористо. – Объясни мне, что Алекс имеет в виду.
Но вместо объяснения он только крепче прижал меня к себе. Я чувствовала себя словно в корсете, который все затягивают и затягивают, хотя мне уже нечем дышать. Сердце колотилось бешено.
– Элиас! – крикнула я.
– Я… я совершил ошибку. Глупую, дурацкую ошибку, – наконец проговорил он.
– Что значит – совершил ошибку? – переспросила я. – Какую такую ошибку?
В груди зрело горькое чувство. Почему он медлит? Что, черт побери, он натворил?
– Отвечай, Элиас, черт бы тебя побрал! – Я попыталась высвободиться из его объятий, хотела его оттолкнуть. Но чем сильнее я сопротивлялась, тем крепче становилась его хватка. Напрягши все силы, я уперлась руками ему в грудь и все-таки отпихнула его.
Он стоял и смотрел на меня округлившимися глазами.