– Весь на нервах. – Она подперла подбородок рукой и стала разглядывать кровать. – Мы в последнее время видимся только по выходным. Но скоро он отстреляется и все станет по-прежнему.
Я кивнула и почувствовала, как судорожно сжался желудок. Скоро все станет по-прежнему. Конец зубрежке. А значит, мне больше нечем будет себя отвлекать. Я сделала глоток и постаралась отогнать эти мысли.
– Что будем делать на каникулах? – спросила Алекс. Ее голос звенел энтузиазмом.
– А, кстати, – сказала я, закусила губу и мгновение разглядывала дрожащую поверхность кофе. – Совсем забыла тебе сказать: через два дня я еду в Нойштадт.
Алекс выпрямилась.
– Как это – ты едешь в Нойштадт?
– Ну да, к родителям, – ответила я.
Ее лицо приняло негодующее выражение. Вот-вот потребует к ответу: с какой стати я не поставила ее в известность заранее – ведь я не могла не понимать, что она наверняка уже что-то запланировала на каникулы.
Но нет, ничего подобного. Недовольные морщинки на ее лице разгладились, уголки губ опустились.
– Но я думала, ты поедешь только за неделю до Рождества, дорогая…
– Николас спрашивал, не уступлю ли я ему свои смены в следующем месяце. Похоже, он сильно поиздержался и ему срочно нужны деньги. Ну и что мне, сидеть тут сложа руки?..
Алекс нахмурилась.
– Но до Рождества еще шесть недель. Ты хочешь все это время просидеть в Нойштадте? По доброй воле?
Я пожала плечами.
– Мама после аварии до сих пор не оправилась как следует. Думаю, моя помощь будет очень кстати.
Алекс оглядела меня, и так пристально, словно каждый сантиметр моего лица должен был подвергнуться тщательному изучению. Я отвела глаза и стала разглядывать свой большой палец, скользивший по рифленому боку пластикового стаканчика.
– И это единственная причина, – наконец сказала она.
Я кивнула, не глядя на нее.
– Эмили, – проговорила она спокойным тоном, – я не думаю, что бегство – это выход.
– Я никуда не сбегаю. Я хочу помочь маме, я уже сказала.
От чего мне бежать? В Нойштадте мне не будет лучше, чем здесь, – это я прекрасно понимала. Но по крайней мере там я не буду бояться, что ненароком наткнусь на ее братца. Одна мысль об этом… И грудь сдавило.
– Эмили, дорогая, – сказала Алекс и склонила голову набок, – почему бы нам просто не поговорить? Быть может, мы найдем выход.
– Я не хочу об этом говорить.
Алекс клацнула зубами и от ярости чуть не пролила кофе.
– Вы что, сговорились меня бесить? Он не хочет говорить – и ты не хочешь говорить. Но я-то хочу говорить!
– Да тут и говорить не о чем, – отозвалась я.
– Как можно быть такой упертой? – На этот раз немного кофе все-таки выплеснулось через край стаканчика на мою постель. – Ты всерьез хочешь уверить меня, что говорить не о чем?