– А теперь остановись, Алекс, – проговорила я. – У меня с Элиасом ничего тогда не было.
Я почти не лгала.
– А теперь? Теперь-то есть? – спросила она.
Мне стало жарко, я задышала чаще.
– Ничего нет, Алекс. Ничего! Он меня одурачил, ты же сама все слышала!
Она разглядывала меня мгновение, потом спросила тихо:
– Ты в него влюблена, да?
Все мое тело онемело, ответ вырвался сам собой:
– Что за чушь!
Алекс звонко шлепнула себя по коленке.
– В чем проблема, Эмили? Почему ты не можешь в этом признаться? Я ведь твоя лучшая подруга, черт возьми!
Я не ответила.
– Думаешь, я не заметила, как ты переменилась за последние месяцы? Я была так наивна, что приписывала все Луке. Только после Хэллоуина до меня наконец дошло, что, возможно, дело вовсе не в Луке, а в Элиасе.
Под шквалом ее разоблачений я чувствовала себя все беззащитнее. Она приперла меня к стенке.
– Ладно, ладно! – воскликнула я. – Но ведь он просто обвел меня вокруг пальца. Ты же знаешь его. Он обаятельный негодяй. Но о влюбленности не может быть и речи.
Алекс смотрела на меня не отрываясь. Воцарившаяся тишина, весившая, казалось, не одну тонну, давила невыносимо.
– Эмили… – Она покачала головой. – Я не знаю, почему тебе так тяжело в этом признаться. И совсем не понимаю, почему ты стесняешься меня. Человек не властен над своими чувствами. Влюбился – и все тут. Это случается со всеми.
Стаканчик, который я по-прежнему сжимала в руке, уже остыл. Поверхность кофе мелко рябила. Алекс права. Разумеется, это случается со всеми. И только идиот карабкается на утес и думает, что оттуда достанет до неба.
– Он наломал дров. Я понимаю, – продолжала Алекс. – Таких дров, что и слов-то приличных нет. Но мужчинам свойственно попадать в дурацкие ситуации. Для меня загадка, как можно быть такими глупыми. Просто они мало думают. А когда начинают, обычно уже поздно. Я и сама очень хотела бы разобраться, почему он это сделал и какие цели преследовал. Объяснения я не нахожу, – она пожала плечами. – Но одно я знаю точно, Эмили! – горячо воскликнула она. – Элиас мог повести себя по-идиотски, мог поступить неправильно – но он неплохой парень. Я знаю его вдоль и поперек и вижу, когда ему плохо. А ему плохо. Думаю, он горько сожалеет о том, что сделал.
Я подтянула ноги к животу и уперлась коленями в край стола.
– Сожалеет он или нет, – сказала я, не поднимая взгляда, – мне от этого не легче.
– Естественно, потому что ты думаешь, что безразлична ему и он хотел просто поразвлечься. Но это неправильная предпосылка. Может быть, ты ему отнюдь не безразлична и он вовсе не хотел поразвлечься. Может быть, он просто совершил дурацкую ошибку.