–
Ах! Что случилось, моё дорогое дитя, – произнесла она ласковым тоном, нежно сжимая мою руку,– вы плачете? Что вас огорчает? Вас посетила чья-то немилость? Поделитесь со мной вашим горем, мой маленький цыплёнок, не опасайтесь мне открыть ваше сердце и полностью положитесь на нежность моего. Будьте уверены, что я готова вам служить во всем, что будет зависеть от меня. Давайте пойдём, мой ангел, в конец террасы, позавтракаем у мадам Ла Круа. Там вы мне расскажете о предмете вашей скорби, и может быть, я для вас окажусь гораздо полезнее, чем вы думаете.
Я не заставила себя просить дважды, поскольку не успела позавтракать, и последовала за нею, не сомневаясь, что само Небо послало мне эту даму, чтобы помочь разумным советом и не дать мне сгинуть на парижской мостовой. После того, как мой желудок посетили две чашки кофе с молоком и пара хлебцев, я простодушно призналась ей в моем происхождении и моей профессии, но, впрочем, я не была до конца искренна. Я полагала, что было необходимо осторожно переложить вину за случившееся на мою мать, всячески обелив свои поступки. Поэтому я обрисовала её в самом невыгодном свете, дабы оправдать решение, которое я приняла.
–
Дева Мария!– Воскликнула это милосердная незнакомка,– это же самое настоящее убийство, заставить такого прелестного ребёнка, как вы, работать в таких условиях. Осудить маленькую прелестную девочку на такую каторгу… круглый год… и в стужу и в дождь, в жару и холод, скрючившись, тащить по Парижу тяжёлую повозку, чинить одежду и обувать всяких мелких людишек! Нет, моя маленькая принцесса, вы рождены не для подобной профессии: бесполезно от вас скрывать-когда люди настолько красивы, как вы, им ничего не стоит достичь в этом мире всего, и я вам ручаюсь, что если вы позволите мне руководить вами…
–
Ах! Как вы добры мадам,– воскликнула я,– скажите, что нужно, чтобы я сделала? Помогите мне вашими советами… я исполню всё, что вы мне скажете.
–
Итак, -продолжила она,– отныне мы будем жить вместе. У меня уже есть четыре пансионерки в моём доме, вы станете пятой.
–
Что! Мадам,– быстро ответила я,– уж не забыли ли Вы, что я сейчас буквально нищая, и у меня нет возможности заплатить вам ни одного су в счёт первого взноса за пансион?
–
Пусть это вас совершенно не беспокоит,– ответила она, – все то, что я у вас прошу в настоящее время, это… покорность. Впрочем, я вас привлеку к маленькой коммерции, которую мы ведём, и я вам обещаю, что если это понравится Богу, до конца месяца вы будете в состоянии не только удовлетворить меня, но ещё и оплатить ваше содержание. »