– Значит, Лена, – тихо повторила я, вспоминая когда-то предавшую меня подругу. – Что с ней стало? – меня всерьез взволновала ее судьба, обиды остались далеко в прошлом. – Я помню нашу последнюю встречу с ней. Она была…
– Как большинство сейчас – без эмоций. Да. После первой волны массового приема ремедиума, она, кстати, была категорически против, чтобы я это сделал, Лена начала сходить с ума! Ни больше, ни меньше. Если ты когда-то хотела для нее наказания, поверь, она искупила всю вину перед тобой, да и перед всеми остальными полностью.
Надо же, я ведь на самом деле тогда желала для нее несладкой участи, вероятно, те мои молитвы были услышаны. Но сейчас я даже не могу насладиться моментом, потому что вся та жизнь, мои желания, да и прежняя я, далеко позади. Тем не менее, дослушаю не без интереса.
– Ее совесть была самым страшным палачом. Она буквально уничтожала себя изнутри. Мне, разумеется, – Марк отразил некий укор, наверное, самому себе, – было не до нее. Я все видел, но… Она сама как-то пришла ко мне и попросила помочь. Лена тоже оказалась на краю пропасти. В общем-то, учеными я всегда дорожил и не стал отказываться еще от одного ума. Я дал ей свободу от эмоций, чтобы она оставила свой самосуд и смогла продолжить… хотя бы существовать. Со временем я сам сократил для нее дозы препаратов, чтобы… Надеюсь, ты поймешь, – Марк бросил неуверенный взгляд в мою сторону. – Мне нужен был кто-то, кто бы мог понять мои чувства и разделить участь одиночества.
– Она была единственным свидетелем всего и… женщиной. Да, Марк! Я понимаю, – я не вру, примерно то же я почувствовала, когда увидела его здесь впервые. Мне нужен был тот, кто бы понял, что мне пришлось пережить, и знал каково это.
– Да. Вот только, я не забывал о тебе. И, однажды, подумал о клонировании. Когда я уже почти закончил, Лена убедила меня остановиться. Убедила, что это самообман. Она была полностью права, это было бы всего лишь твое лицо и тело с совершенно другим пониманием мира, ее пришлось бы лепить с нуля, и… Проще говоря, она была бы с иной душой. И вообще не ты. Так что благодаря Лене, я избежал еще одного провального этапа своей жизни.
– Так странно слушать все это, – призналась я. – Она была близким мне человеком, хоть и предавшим меня, но все же…
– Почему странно?
– Не знаю. Наверное, я просто ожидала что-нибудь почувствовать, что я скучаю или сожалею, что меня не было с ней рядом, когда она страдала или ощутить элементарную ненависть к ней или вовсе злорадство, но… Ничего такого. Представляя последние годы ее жизни, я чувствую лишь ностальгию. Слушая о ней, моя память выдает картинки из прошлого, когда мы были готовы отдать жизнь друг за друга и… – кажется, я слишком погрузилась в воспоминания, мне пришлось несколько раз поработать веками, чтобы отстраниться от них. – Ту жизнь уже не вернешь, но я сделаю все, чтобы не забыть.