?
Он повернулся спиной к машине копов, когда двери открылись, и из нее вышли двое полицейских в форме.
— Хантер, мужик, я не могу потерять его, — он вытащил пакетик с травкой из кармана. Его руки тряслись. С широко открытыми глазами он крутил вертел головой по сторонам. Таким я видел его раз в жизни — в день, когда он понял, что Натали сбежала. Он был до смерти напуган.
Я видел, что у нас не было времени выкидывать пакетик в кусты или тушить косяк, который я держал в руке. Недолго думая, я взял пакетик из его рук.
Вроде бы все случилось за несколько секунд, но казалось, что прошла вечность. Косяк между пальцами был чистым пламенем в моих руках. Я бросил пакетик к себе на колени, когда в глаза ударила вспышка света, ослепившая меня.
— Хантер, — спросил коп, — это ты?
И вот тогда-то я и понял, что все кончено. Мое будущее. Какой бы путь я ни выбрал — все кончено. Баскетбол. Мой отец. Все это.
— Спасибо, малыш. — Мягкий голос Хлои нарушил тишину. Она схватила пакетик с моих колен и забрала косяк из моих пальцев. А потом медленно затянулась.
— Какого черта ты делаешь? — я пытался прошептать, но уверен, это прозвучало гораздо громче, чем я хотел.
— Чья марихуана? — спросил коп, направив фонарик на нее.
— Моя. Очевидно. — Она сделала еще затяжку. — Он просто подержал для меня.
— Чушь все это, — сказал второй коп.
— Да? — она спрыгнула с капота, высвободив свою руку. — Клейтон Уеллс мой сводный брат. Можете называть это чушью сколько угодно, или вы можете позвонить ему и спросить, откуда у меня травка.
Блейк
Такси забрало нас с баскетбольной площадки, сначала домой отвезли Джоша, потом меня. Джош не произнес ни слова после того, как копы забрали Хлои. Я знал, что он чувствует вину, и что это его ошибка. Я даже не подумал, чтобы взять вину на себя. Он был моим лучшим другом, и у него была хренова куча того, что он мог потерять, нежели у меня. Хлоя — у нее не было причин брать на себя вину. По всему масштабу происходящего мы были для нее никем. Как она и сказала, мы знали друг друга неделю.
Я забрался в машину и поехал в участок. Запаниковал, когда они начали задавать мне вопросы по поводу наших с ней отношений. Я ни черта не знал. Я даже не знал ее возраста. Поэтому я сделал единственною вещь, которая пришла мне в голову: я поехал в то убогое место, куда она привела меня неделю назад, и позвал Клейтона. Он появился пятнадцать минут спустя. Это было семь часов назад. За эти семь часов я получил от него лишь слабый кивок головой в качестве узнавания, когда он вышел. Он поговорил с копами насчет нее, а потом занял место напротив меня — его длинные ноги выдавались вперед. Несколько офицеров поздоровались с ним по имени, и мне стало интересно, откуда они его знают.