Вот она, его валюта, доллары, фунты, марки, иены. Его поездки за границу, его известность, его воловий труд в операционной. Чемодан набит заграничными броскими упаковками. Дорогие лекарства, инструменты, приборы… Алексей Александрович подсучивает крахмальные манжеты и начинает выставлять на стол коробки и коробочки, поясняя их назначение.
В завершение из чемодана извлекаются простенькие футляры, оклеенные дерматином. У Алексея Александровича есть в Москве мастер-виртуоз, они вместе создают уникальные инструменты.
— Вот эта штучка, — Алексей Александрович раскрывает один из футляров, — есть пока только у меня и теперь, значит, у вас.
Анатолий Иванович со священным трепетом разглядывает нехитрую на вид «штучку». Все обиды забыты, он счастлив, он влюблен в Алексея Александровича, как мальчишка. Кидается к письменному столу, выгребает из ящиков свои записи.
— На «операцию Кашина» у нас только один, — Анатолий Иванович подает Алексею Александровичу историю болезни, рентгеновские снимки. — Тракторист. Лежит у нас с весны.
— Вот вы и сделаете операцию, — объявляет Алексей Александрович. — И не спорьте, прекрасно справитесь. Я буду у вас ассистентом. — Анатолий Иванович пытается что-то возразить, но Кашин и слышать не хочет. — Вы же знаете! Не первый раз нам вместе работать. Здесь я такой же сельский хирург, как и вы. Наше дело такое, кого привезут, мы, сельские хирурги, должны уметь все.
Ради этого Алексей Александрович и ездит в родной город каждую осень, никому в Москве не признаваясь, чем он занимается ненастными днями в своем заповедном краю. А он тут не рыбачит, не охотится, не философствует за бутылкой о гибнущих малых деревеньках и неубранных льнах, сгорающих мгновенно от одной спички. Он тут работает, оперирует. Все подряд. Аппендицит, прободение язвы желудка, черепная травма. И никакого барства, премьерства. Он и Анатолий Иванович — хирурги равной величины, в чем-то Анатолий Иванович даже повыше. После операции — крепкий чай, долгий разговор о медицине, о жизни, обо всем. В свободное время Алексей Александрович навещает уютных старичков, обитающих в уютных мещанских домиках, его угощают домашними пирогами и вареньем, вспоминают маму и отца. Несмотря на ненастье, Алексей Александрович обзавелся здоровым деревенским загаром, несмотря на напряженную работу, чувствует себя отдохнувшим. По больничному парку и городским улицам он прогуливается с самодельной суковатой тростью, сшибает репьи, ворошит палую листву, с наслаждением вдыхая запах прели, иной раз сидит подолгу на скамейке в парке, опустив голову на трость, словно бы выслушивает стетоскопом осеннюю отдыхающую землю.