Затонов еще не понимал, что дело, по которому он сюда пришел, в сравнении с другими решающимися тут делами — сущий пустяк. Он брел по коридору, страдальчески наморщив лоб, и был похож на пациента, который, охая и хватаясь за щеку, плетется к зубоврачебному кабинету мимо сдержанных, печально-спокойных людей, сидящих подле дверей других кабинетов.
Впервые за этот год Затонов ощутил, что ему не терпится как можно скорее встретить Маргариту — во встрече с ней было для него скорейшее начало, а значит, и скорейший конец неприятной процедуры. Затонов искал Маргариту в сумраке длинных коридоров, с надеждой устремлялся за какой-нибудь быстрой и энергичной женской фигурой и, нагнав, ощущал досаду и разочарование оттого, что это оказывалась не Маргарита, а другая женщина, вовсе не похожая на нее ни лицом, ни фигурой, ни походкой. В томительных поисках Затонов почти случайно оказался перед обитой дерматином дверью, на которой в застекленной рамочке висел список дел, назначенных к слушанию на сегодня на четырнадцать часов. В списке он обнаружил и свою фамилию, повторенную дважды: Затоновой к Затонову.
Но почему в четырнадцать, если ему назначено к десяти?
Затонов подергал дверь — она оказалась запертой. Напротив стояла скамья, Затонов решил, что самое лучшее сидеть здесь и ждать, пока появится Маргарита. Но сидел он недолго. Проходившая мимо деловая женщина затребовала у него повестку, мельком глянула в нее и сказала:
— Ваше дело будет слушаться во второй половине дня. К двум не приходите. Лучше к трем…
— Да, но…
— Гражданин, вы об этом еще неделю назад могли справиться. Все давно знают, никто, как видите, не пришел с утра, один вы как с луны свалились.
Кроме Затонова, и в самом деле никто не страдал возле этой комнаты. Все, кроме него, знали, что их дела назначили слушать не с десяти, а после обеда.
Маргарита тоже знала, но не сочла нужным хоть через кого-нибудь передать Затонову. Очень похоже на Маргариту.
День складывался еще горше, чем казалось вначале. Куда деваться до трех? Не будь суббота, Затонов вернулся бы домой, но сегодня мать дома — сидит и за него переживает, за его неудачную семейную жизнь.
В кино, что ли, сходить? Билетов не достанешь.
Затонов побрел по коридору. Спешить ему было некуда. Завидел, что одна из дверей приотворена, подошел к ней, прислушался, что там происходит, — без особого любопытства прислушался, от нечего делать.
— И эти накладные вы передали подсудимому Садчикову? — спрашивал звучный мужской голос.
— Да. То есть нет. Я хочу сказать — не передавала ему, он их сам у меня взял, — сбивчиво отвечал женский голос.