– Признаться, нет.
– Так не теряйте же времени зря! Расслабьтесь. Сначала невесомыми станут ваши ступни, затем лодыжки, потом колени… Останется только ваша одежда!
Он озадаченно покосился на соседку, но так и не смог увидеть ее лица.
– Ну так давайте, – шептала она. – Расслабьтесь! Снимите все зажимы! Ну как, получается?
– Я действительно начинаю что-то чувствовать.
Он откинулся на спинку сиденья.
– Не надо ничего говорить, просто расслабьтесь, – продолжала она, не оборачиваясь.
– Уже, – пробормотал он, принявшись массировать колени руками. – Почти…
– Не лгите!
– С чего вы взяли, что я лгу?
– Мужчины привыкли лгать – они всю жизнь только этим и занимаются. Пора бы и остепениться.
– Нет-нет, – запротестовал он. – Я действительно это чувствую!
– Я рада за вас. Только не надо так волноваться. Какое странное чувство, правда?
Он молча кивнул. Большой красный трамвай ехал все дальше и дальше, оставляя позади маленькие приморские поселки, открытые поля, детские сады и рощи.
– Вы меня просто сразили! – сказал он неожиданно.
– Тсс! – прошептала она.
– Нет, правда, – продолжал он. – Вы были душой этой вечеринки, заворожив собравшихся своими рассказами, идеями, и все послушно делали то, что вы предлагали! И я действительно теряю вес, в точности как вы и сказали.
– Вот и прекрасно.
Он обернулся и обвел взглядом покачивавшихся в такт движению трамвая пассажиров.
– Вы обратили внимание на то, – сказал он, – что все участники сегодняшнего бала были в белых перчатках? Вы, я, все?
– Хотелось бы знать почему? – Она отвернулась.
– Я хотел спросить об этом у вас.
Мерно покачивавшийся трамвай все глубже и глубже погружался в пучину постепенно сгущавшегося тумана. Он долго смотрел на ее собранные в узел темные волосы и наконец спросил:
– Простите, как вас зовут? Помнится, там, в зале, вы назвали свое имя, но оркестр играл так громко, что я, к сожалению, его не расслышал…
Ее губы едва заметно шевельнулись.
– Простите? – переспросил он.
Ее губы шевельнулись вновь.
– Вот мы и приехали, – сказала она.
– Если вас интересует мое имя, то я могу назвать его хоть сейчас…
– Мы уже приехали, – повторила она, отмахнувшись от него и направляясь по проходу между сиденьями к выходу, и была уже на полдороге к двери, прежде чем до него дошло, что она ушла и что состав замедляет ход.
Он увидел огни за окном, дверь с шипением растворилась, и он не поспел за своей спутницей, чтобы, выйдя первым, помочь ей сойти. Но наконец он встал рядом с ней, и прозвучали колокольчик и клаксон, и огромный ночной трамвай исчез в ночи, а она все стояла и смотрела на звезды.