Я чувствовал, что мне не доверяют. Я чувствовал, что меня не слышат. Я чувствовал, что они не понимают меня. Мы преодолели эту конкретную проблему, но у меня надолго осталось чувство, что две женщины, которых я так люблю, похоже, не видят и не слышат меня.
В июле того года Элейн прилетела из Калифорнии навестить нас. Январские проблемы на MacWorld казались забытыми. Я позвал Марианну увидеться с нею. Я немного нервничал, так как Элейн всегда чувствовала себя уязвлённой моими отношениями с Марианной, но они мгновенно поладили. Не прошло и трёх дней, как они начали вести себя как лучшие подруги с детства.
Однако, про Элейн и Целести этого было сказать нельзя. Совершенно. Элейн относилась к Целести с подозрением, а Целести «защищала свою территорию». Обе они выглядели настороженными, кружащими вокруг друг друга, как бойцы на арене перед схваткой.
Я же был позитивен и легкомыслененн. Это был первый раз, когда три моих любимых женщины собрались в одном месте в одно время. (Я хотел собрать в одно место всех, кого любил и пригласил Беллу заехать к нам во время визита Элейн. Она заинтересовалась, но утрясти время не удалось.) Несмотря на напряжение между Целести и Элейн, я был настроен приподнято и оптимистично. Я чувствовал удовлетворение и спокойствие.
Но оно не продлилось долго.
18 сентября 2002-го Целести наложила вето на Элейн. Я до сих пор не понимаю, что именно привело к этому. Целести решила, что мои отношения с Элейн должны закончиться. «Я накладываю на неё вето. Я хочу, чтоб ты прямо сейчас позвонил ей и сказал, что всё кончено» — сказала она. Не было никакого обсуждения, никакого пространства для дискуссии.
Ни одна из наших теоретически-академических дискуссий о праве вето не подготовила меня к реальности. Когда вето случилось в действительности, оно оказалось выворачивающим кишки. Моё сердце было разбито. Казалось, что Целести вырвала его из моей груди. Мне было сказано… приказано прекратить отношения с женщиной, которую я любил. Это непросто даже в самой наилучшей ситуации. Но непонимание причин сделало всё это ещё хуже.
Целести сказала: «У нас есть договорённость. Ты согласился с тем, что я могу наложить вето на любые отношения, независимо от того, есть ли у меня причина. Я накладываю вето на эти.»
К тому моменту, мы с Элейн были вместе больше трёх лет. Но это не имело значения. Значение имела только Целести и её вето, а также необходимость сказать Элейн о том, что всё кончено. «У меня есть кольцо, чтоб повелевать ими всеми», — говорила она. «Я твоя жена. Только наши отношения имеют значение. Все твои остальные отношения вторичны.»