– Понимаете, я в какой-то картинной галерее видела портрет женщины, который запал мне в душу, – сказала она. – Автор Илья Глазунов. Знаете такого?
– Конечно, еще бы.
– Что меня поразило в этом портрете – это глаза. Женщина как женщина, нарисована в полупрофиль, в общем-то, как бы ничего особенного. Но ее глаза передают ее сложный внутренний мир, видно, что она переживает из-за чего-то, или кто-то ее обидел, или что-то произошло. Понимаете, особый блеск в глазах. Вот если бы у вас так же получилось, я была бы вам очень благодарна.
– Обещать трудно, – сказал Богема. – Не так просто повторить один к одному за гением. Да и творческий почерк, техника у Анатолия Петровича совсем другие. Но мы постараемся обязательно учесть ваши пожелания.
Дама не вспомнила о блеске глаз, когда, после завершения сеанса зайдя за мольберт, увидела на сахарном песке свежевыполненный свой портрет. Она была так шокирована, что не сразу смогла говорить.
– Ну как? – обеспокоенный ее молчанием, пытливо спросил Богема, привычно прыская над головой «сиренью».
– Это потрясающе. Как говорят немцы: «дас ист фантастиш», – произнесла она заторможено.
Придерживая за локоток, Богема проводил ее до дверей и передал «на руки» сопровождающим лицам, надеясь, что они не дадут ей упасть.
* * *
Затем паренёк какой-то сделал заявку на портрет. Приехал, подписал договор, заплатил деньги и попросил устроить сеанс на завтра. Так и решили. Вечером позвонил Бестужев, он был взволнован.
– Виктор Алексеевич, не хорошо получается, – сразу строго заявил он. – Не выполняете наших договоренностей.
– Как это не выполняю? – не понял Богема. – У меня без обмана. В чем дело?
– Почему вы не известили меня, что приезжает Кржижановский Эдуард Бенедиктович?
– Первый раз слышу, Николай Иванович. Честное слово! Это, скорее всего, не к нам.
Бестужев помолчал.
– Очень хочется верить, что не обманываете, – наконец сказал он. – В общем, по неподтвержденным данным, он направляется именно к вам. Но информация проверяется. Если она подтвердится, ждите завтра гостей и меня с ними.
– У меня назавтра уже есть клиент, – поспешил сообщить Богема. – Давайте уж тогда Кржижановского на послезавтра.
– Ну, вы даете! Эдуард Бенедиктович уже в самолете летит над просторами нашей родины. Лучше и для нас, и для вас, Виктор Алексеевич, я подчеркиваю, именно для вас, сделать так, чтобы все были довольны. Зачем нам с вами какие-то проблемы, ведь правда? – возбужденно говорил Бестужев. – Перенесите встречу с вашим клиентом на послезавтра.
– В таком случае мне надо знать точно, что Кржижановский летит к нам, – угрюмо согласился Богема.