– Ну, вы, конечно, молодцы, это ж надо же такое придумать! А я тут на днях был в гостях у товарища моего, человек он видный, при должностях, заходим к нему в кабинет, а на стене весит его портрет. Он мне говорит: думаешь, это обычный портрет? Нет, мол, это портрет особый. И когда рассказал, мы с ним уржались. Я, говорит, потом, когда-нибудь продам его за бешеные бабки, как картину Пикассо или Ван Гога. А что, в этом есть какая-то сермяжная правда. Я тоже не хочу оставаться в стороне. – И он залился безудержным, счастливым смехом. Нет, этот гусь оказался безвредным. Попрощавшись с ним, Богема облегченно вздохнул.
Следующий клиент – мужчина внушительной комплекции, с двойным подбородком и большим отвисшим животом, которого он ничуть не стеснялся, а носил с благородным достоинством – был погружен всем своим грузным существом в ай-фон. Он держал телефон перед глазами и все время что-то там набирал, реагируя на происходящее вокруг с полным равнодушием. Все вопросы за него решали его ретивые помощники, а он им лишь рассеяно кивал. Богема не раз видел этого товарища по телевизору, и там он, участвуя в каких-то дебатах, был совсем другой – многословный, красноречивый, а лицо его выражало гамму разнообразных эмоций. Здесь ему было явно скучно, но приходилось подчиняться обстоятельствам: раз надо, так надо, деваться некуда, не возражаю, но только не лезьте ко мне со всякой ерундой. Так и ушел он, уткнувшись в телефонный дисплей, – ни здрасте, ни до свидания. Ну и попутного ветра тебе, товарищ! «Побольше бы таких клиентов – митингуйте где-нибудь в другом месте, а у нас оставайтесь тихими, спокойными, безобидными пофигистами», – подумал Богема.
Потом заявилась дама, похожая на директора школы. Или на министра здравоохранения. Она была строга и серьезна, ни тени иронии на гладком, ухоженном лице, над которым искусно потрудился косметолог, а возможно и пластический хирург. Поскольку Богему постоянно терзал червячок сомнения и опасения, что однажды у кого-нибудь из клиентов вдруг спадет с глаз пелена наваждения и прозревший человек, озаренный внезапной догадкой, возопит: «Караул! Это чего вы тут удумали? Это чего вы тут делаете? Вы вообще чем тут занимаетесь? Вы нас за идиотов держите?», при появлении строгой женщины мнительный Богема невольно по-школьному оробел, словно в ожидании нагоняя. Но дама и не думала проявлять какое-то недовольство. Она и любопытства не проявила, будто пришла на мероприятие, забитое в годовой план, которое необходимо непременно выполнить, поставить галочку и закрыть вопрос. Дама внимательно, сосредоточенно слушала всё, что говорил ей Богема, и четко выполняла все его указания. Подписать договор? Без лишнего слова – размашистая, командирская подпись. Оплатить заказ? Девочка-помощница выложила на стол договорную сумму. Лишние за дверь? Сопровождающих лиц под ее взглядом точно волной смыло. Встать здесь? Встала, сосредоточенно кивнув. Единственное, с чем она обратилась к Богеме, это нарисовать ее в полупрофиль.