Ему предлагается компромисс. И совет согласен. Договоренность с ним, естественно, не предназначена для посторонних ушей. Так что речь, если угодно, идет о джентльменском соглашении.
Пусть Эрик прекратит дразнить префекта Шлемом-из-Дерьма, вообще завяжет со своими дерзостями с начала весеннего семестра. Тогда и его оставят в покое. Это лучший выход для всех. По крайней мере, почему бы не попробовать? Один семестр. И если всё пойдет хорошо, можно бы договориться об амнистии по арестам, заработанным Эриком. Ведь их количество просто нонсенс. Он зря считает, что совету приятно, интересно изобретать для него разного вида кары. Никто не хочет войны. Тем более — совет. У которого есть и другие функции.
Он заявил, что обдумает эти предложения на рождественских каникулах.
«Условия мира почему-то подозрительно пахнут, — сказал Пьер. — Предлагается что-то вроде баланса устрашения между тобой и советом. Хотя ваша договорённость должна остаться тайной для Щернсберга».
«Да, примерно так я и понял».
«Они наплюют на тебя, если ты наплюёшь на них. Тогда ведь ты выиграл, а в это я никогда не поверю».
«Я тоже не надеюсь, что победа далась так легко. Здесь есть какая-то ловушка. Они хотят заключить этот мир, прежде всего, для усиления своих позиций в реальной школе. Неужели испугались моего вредного „социал-демократического“ влияния?»
«Как ты собираешься поступить?»
«Не знаю. Надо, наверное, подумать над этим на каникулах. Поеду домой к рождественскому покою и моему маленькому домашнему префекту — папаше. Так что душа оттает к весеннему семестру как раз в меру».
Каникулы… Хотя у Пьера имелось своё предложение, о котором он раньше не рассказывал. Пока всё не прояснится окончательно. Но сейчас уточнилось: его отец приезжал на праздники домой из Швейцарии. Они планировали отдохнуть в горах. В своём доме. Отец Пьера заехал бы сюда на машине, забрал их и прямиком в Селен. То есть Пьер приглашал Эрика, если имелось желание. Таким образом он избежал бы визита домой на Рождество.
Неделю спустя наступил последний день семестра. После псалмов состоялось награждение стипендиями и спортивными призами. Когда Эрик принимал Левенхойзенский кубок как лучший пловец школы, кое-кто отреагировал недовольными выкриками.
Эрик засунул свой табель успеваемости в конверт с домашним адресом, кинул в школьный почтовый ящик.
Потом приехал отец Пьера и увез их в горы.
Зимней ночью свист воробьиного сыча был слышен за километр.
Шёл конец февраля. Эрик и Пьер крались вслед за Журавлём в течение двух часов, прежде чем смогли подобраться к самке совы и даже рассмотрели, где находится гнездо. Сычи поселились в дупле большой осины в роще на расстоянии двух-трёх километров от школы.