Он не нашел особой причины для споров.
Его вывели на маленькую гравиевую площадку перед флигелем для дополнительных занятий. Тут лежали четыре полуметровых стальных клина. Похоже, их использовали, чтобы ломать гранит. Рядом валялась кувалда.
Члены совета нарисовали четыре метки, как бы по углам квадрата со сторонами примерно по два метра. Здесь клинья следовало вбить сквозь снег и лёд и далее сквозь промёрзшую землю. Так, чтобы они сидели как влитые, понятно! После окончания работы отнесешь кувалду на склад и вали домой.
Члены совета удалились.
Сначала Эрик стоял и рассматривал клинья и кувалду. Ну сделает он все как велено. Но зачем? Неужели повторится история с бессмысленным копанием ям в лесу? Верить в это не хотелось, тем более ему разрешили сразу идти домой, а дело вряд ли требовало более получаса. Да еще маячила свободная суббота после обеда — в первый раз с момента прибытия в Щернсберг. Он взвесил кувалду в руке. Для чего эти клинья? Что, по мнению членов совета, он сделает, когда освободится? Куда пойдёт? Может, они собирались устроить засаду на пути в киоск? Или что?
Действительно, и тридцати минут не прошло, как стальные клинья оказались забитыми наипрочнейшим образом. Эрик отнес кувалду и отправился домой. Пьер лежал как обычно на своей кровати с книгой в руках. Согласился, что вся история выглядит подозрительно и предвещает какую-то неприятность. Но какую именно?
«Подождём и посмотрим, это единственное, что мы можем сделать», — сказал Эрик и снова открыл седьмой том «Тысячи и одной ночи».
Спустя немного он спросил Пьера, почему Синдбад-Мореход пережил почти такие же приключения, как и Одиссей. Кто, собственно, у кого списал?
Пьер придерживался мнения, что версия «Тысяча и одной ночи», скорей всего, появилась позднее, чем оригинал Гомера. Он привёл кое-какие доказательства в пользу своей теории.
Забавно, кстати: рассказ о Полифеме выглядел почти одинаково.
За ужином всё прошло как обычно. Поэтому Эрика застали врасплох на выходе из столовой. Компания членов совета ждала снаружи. Ага, подумал Эрик, рано или поздно это должно было случиться. Сейчас его ждет, видимо, пара новых золотых зубов, но разве это означает ИХ победу…
На него набросились сразу со всех сторон, обхватили и, что-то торжествующе вопя, поволокли в направлении флигеля. Затем прижали к земле, полностью лишив возможности сопротивляться. И наконец, руки и ноги плотно прикрутили веревками к этим клиньям, натянув так, что он в конце концов оказался как бы распятым на горизонтальном кресте. Публика толпилась вокруг, переполненная ожиданием. Время от времени на Эрика сыпались ругательства.