Первую неделю после каникул члены совета позволили Пьеру пожить спокойно. Но потом все началось заново. Каждый вечер ему назначали горчичник. Каждый день били по несколько раз. И еще регулярные облавы. Правда, не вторгаясь во владения Эрика. Как-то в субботу, вернувшись из-под ареста, он обнаружил Пьера с подбитым глазом. На его подушке выделялись красные пятна.
«Ничего опасного, — сказал Пьер. — Немного крови из носа».
«Так не годится больше. Это невыносимо».
«И что? Сдаваться таким свиньям?»
«Их слишком много. Поэтому они иногда побеждают. Римляне победили Спартака».
«Но ведь мы можем как-то продолжить борьбу. Что-то придумаем…»
«Осталось два выхода. Либо сдаёмся, либо разбиваем их в пух и прах, и нас исключают…»
«Тогда ты никогда не станешь адвокатом…»
«Грош цена адвокату, который не умеет защитить лучшего друга».
«Но мы подумаем об этом ещё немного?»
«Совсем немного».
Эрик размышлял все арестное воскресенье. До летних каникул осталось пять месяцев. Это Пьеру предстояли еще годы гимназии. А Эрику — только эти месяцы и сразу отъезд. Так, может, проще перетерпеть? Он прошел через побои папаши. А тут всего-навсего горчичники, унизительные поручения вроде чистки обуви, застилания постелей или беготни за куревом.
И, конечно, сознание победы этих свиней.
Хуже всего, естественно, проиграть свиньям.
Существовало ли какое-нибудь контроружие? Поскольку после весеннего семестра он покидал Щернсберг навсегда, параграф тринадцать мог быть нарушен, по крайней мере, в последнюю неделю или в последние дни. Можно, значит, уже сейчас объявить Силверхиелму, да и Мигалке, что эти деньки станут худшими во всей их жизни.
Нет, чёрт, это не годилось. Дальний анонс вызвал бы у них осторожность и стремление пораньше разделаться с экзаменами, пока он еще не завершил обучение. А потом ищи ветра в поле.
А если проникнуть в комнату Силверхиелма ночью. И… в темноте, как в тот раз, повторить трюк с пластмассовым ведром?
Пьеру пришлось бы дорого заплатить за это уже на следующее утро.
А если повторить?
Тогда они продолжили бы мучить Пьера. Их ведь только в совете была дюжина. А еще всегда готовые помочь коллеги — четырёхклассники. Раз-другой, возможно, удастся залезть в их комнаты, но потом подкараулят — и конец операции. Проще дать сдачи средь белого дня.
Так-так. А если пойти сейчас в профсоюз и заявить: «Сдаюсь». И пусть передадут совету, что Эрик станет выполнять все его приказы, как только охота на Пьера прекратится. А прекратится ли? Наверное. Ведь иначе им пришлось бы забыть о победе. То есть договорённость будет действовать.