«Ты получаешь два удара форы», — объявил Эрик.
Боксёр остановился и даже опустил руки от удивления. Эрик воспользовался эффектом неожиданности:
«Да, — уточнил он, — именно два. Тебе позволяется ударить дважды подряд. Это твой маленький шанс. И не говори потом, что не было предупреждения. А еще вспомни, что член у тебя довольно чувствительный. Вот так».
Боксёр не двигался и таращил глаза, широко открыв рот. Сейчас видно было, что страх успешно делает свою работу.
Эрик медленно вытащил руки из карманов и сжал кулаки. Потом крепко соединил их на уровне груди, выдвинул вперёд левую ногу и сместил правую немного назад, словно готовя позицию для хорошего тумака. Приближался решающий момент. Он знал, что надо думать только о папаше. Внешне-то непохоже было, что он как-то защищает себя от атаки. Но Боксёр сейчас не мог бить хуком в солнечное сплетение или апперкотом в подбородок, а прямой правый в нос для реализации форы он не осмелился бы нанести. То есть почти попался.
«Ах, чёрт побери, давай начинай», — едва ли не проскулил Боксёр.
«Нет. Я же сказал: за тобой два удара. Надеюсь, ты не испугался. И не думаешь о серьезной трепке, которая тебя ожидает».
Толпа мальчишек ревела за спиной Боксёра и настаивала, чтобы он воспользовался предложением и врезал как только может. Но тот колебался. Эрик начал концентрироваться и уже явно видел картинку папаши в синих тонах. Потом он как бы услышал себя самого, свои слова о форе, о трусости противника и так далее, а Боксёр тем временем всё глубже увязал в беспонятной ему трясине. Он должен был ударить. Но одновременно боялся. Он и хотел и не хотел.
Эрик сразу же воспользовался случаем:
«Хватайся за свой единственный шанс. Покажи, что ты не трус, по крайней мере».
И тут Боксёр наконец разрядился — боковым в челюсть. Но, видно, в нем оставалось еще столько сомнений и неуверенности, что Эрик принял хряс, даже не поморщившись.
Боксёр удивлённо уставился на него.
«Остался только один, — сказал Эрик. — Последний. И помни, что я сказал о твоей маленькой письке».
Боксёр опять зарыскал взглядом. Он побледнел, а толпа жаждущих крови мальчишек за его спиной требовала серьезного поединка. Все хотели увидеть последний биток из форы, и главное — чем он завершится.
У Боксёра уже горело отчаяние в глазах, когда он, глотнув воздуха, вмазал вторично. Все тем же боковым, все в ту же челюсть. Голова Эрика качнулась, и синяя картинка на секунду потеряла резкость. Сейчас требовалось ответить немедля, чтобы Боксёр не успел провести серию. Впрочем, тот уже опускал руки, озадаченный и отчасти даже испуганный спокойствием противника.