– Барка просто великолепная. Сам выбирал.
– Прочная?
– Как скала!
– А что мне с ней делать, когда я взойду на корабль?
– Поднимешь на борт. Она твоя. Мы за нее заплатили.
– Какие же у меня замечательные друзья! Как мне выразить вам свою признательность?
– Это мы обсудим потом. Садись.
Жан-Мари, Кадишон и великан Безомб устроились в лодке.
– Вот видишь, здесь есть две пары весел, небольшая мачта и парус, – сказал грузчик. – Суденышко в полной оснастке. Когда окажешься в Америке или Индии…
– Корабль, на котором я поплыву, направляется в Индию.
– Пусть будет в Индию! По прибытии на место ты сможешь использовать эту барку для лова рыбы либо чтобы заработать на жизнь каким-то иным способом.
– Половина первого, Безомб. В путь!
– Ты прав. А теперь – рты на замок. Я даже запрещаю вам, голубки, целоваться, разве что вы будете это делать совершенно беззвучно.
И плавание началось. Барка вышла на широкий водный простор. Благодаря течению, которое становилось все сильнее и сильнее, к двум часам ночи они уже были у Лормонской переправы.
Там состоялась волнительная сцена прощания. Кадишон все никак не могла расстаться с мужем. Жан-Мари был взволнован не меньше нее: еще бы чуть-чуть, и он взял бы молодую женщину с собой.
Но он боялся подвергать ее опасности, поэтому обратился к Безомбу и сказал:
– Уводи ее, Безомб, уводи! Если она еще хоть на пять минут останется в моих объятиях, я уже не смогу ее отпустить. Ступай, жена моя, ты будешь первой, кто получит от меня весточку. Когда у меня появится возможность позвать тебя к себе, ты узнаешь об этом из первого же моего письма.
– Жан-Мари! – ответила ему Кадишон. – Я не упорствую, поезжай! Однако как только ты сообщишь мне, где обосновался, я сяду на первый же корабль и мы снова будем вместе. Хотя я даже не знаю, почему ты не разрешаешь мне бежать вместе с тобой.
– Кадишон, будьте благоразумны, – сказал Безомб, – он не может взять вас.
– Но почему?
– Чтобы спастись, ему понадобится вся его смелость и сила. Из-за вас же он в самый решающий момент может лишиться этих качеств, в данном случае жизненно необходимых.
– Я покоряюсь, – печально молвила Кадишон.
– Обними меня, обними еще раз, жена моя. Ах! Пусть меня схватят вновь, пусть даже расстреляют – за то счастье, которое я познал, это не будет чрезмерной платой.
– Молчи! Молчи!
– Ты теряешь бесценные минуты, сын мой, – сказал Безомб. – Рассвет в это время года занимается рано, поэтому еще до Лагранжа тебе придется пристать к берегу, чтобы спрятаться и дождаться вечера.
– Ты прав. – сказала Кадишон. – Давайте прислушиваться к голосу разума. До свидания, Жан-Мари, до свидания!