– А может, и прощайте!
– Лично я, Жан-Мари, должен с вами попрощаться, – заметил Матален. – В четыре часа утра я оседлаю коня, отправлюсь в путь и к вечеру уже буду в Пойяке, где и заночую.
– В таком случае, мой дорогой Матален, спасибо вам за все и прощайте! – сказал Жан-Мари. – Что бы ни случилось, какая бы судьба меня ни ждала, через что мне ни пришлось бы пройти, знайте, друг мой, я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. Я всегда буду помнить, что если задумала мой побег Кадишон, то осуществили его вы. Благодаря вашей энергии и присутствию духа я остался жив и обрел свободу. Еще раз вас за все благодарю! Дай Бог, чтобы в один прекрасный день у меня появилась возможность доказать вам мою признательность не только на словах! Послушайте, Матален, перед тем как уехать, попросите меня о чем-нибудь.
– Что же, черт возьми, я должен у вас попросить?
– Да что угодно!
– Но мне ничего не надо! Для меня достаточной наградой является ваши с Кадишон радость и счастье.
– Ну что же, я, со своей стороны обещаю, что если когда-нибудь вам понадобится моя помощь, поддержка или просто дружеское плечо, я обязательно услышу ваш призыв, даже если буду находиться на краю света.
– При том, однако, условии, что возвращение во Францию не будет грозить вам гибелью.
– Разумеется.
– В таком случае – принято, Жан-Мари.
На следующий день в одиннадцать часов вечера три удара ладонью в дверь, чередующиеся с определенными интервалами, возвестили гренадеру о прибытии Безомба.
Кадевиль с женой вышли из укрытия.
– Пора, – сказал колосс.
– Матален уехал? – спросила Кадишон.
– Еще утром.
– Лодка?…
– Ждет в Бегле.
– В которому часу отправляемся?
– В половине первого ночи. Без двадцати час прилив достигнет своего апогея, это позволит нам выйти на водный простор, не борясь с сильным течением.
Жан-Мари повернулся к жене и протянул к ней руки.
– Ох! – воскликнула Кадишон. – Я еду с тобой.
– Как! Ты хочешь…
– У Лормонской переправы я вместе с Безомбом сойду на берег.
– Подобный шаг может оказаться очень опрометчивым, – сказал великан.
– Почему?
– Если вас увидят, могут что-то заподозрить.
– Мой бедный друг, кто, черт возьми, нас в такой час увидит? Сейчас на улицу, особенно здесь, даже кошки носа не кажут.
– Не спорьте, Безомб, пусть едет с нами, – сказал Жан-Мари, не менее пылко, чем Кадишон, желавший расстаться с любимой только в самый последний момент.
– Как скажешь, мальчик мой. Я пекусь о твоих же интересах.
Они двинулись в путь. Луны на небе не было, однако ночь выдалась достаточно светлой, чтобы идти решительным шагом. Через некоторое время троица уже достигла места, где была искусно спрятана лодка.