Хотя Гель и скрылся на этот раз из виду, отправившись сторожить на улице лошадей, она не боялась уже теперь упустить его, так как знала, что он не уедет без своих спутников, и, кроме того, он не мог проехать мимо гостиницы так, чтобы она не увидела его. Она направилась прямо к себе в комнату, у дверей которой на скамейке расположился опять Френсис так, чтобы наблюдать за всеми движениями Антония и его спутника. Комната последних находилась почти рядом с ее комнатой, так что, оставив окно открытым, она рассчитывала на то, что каждое движение их будет ей слышно, особенно если они вздумают вылезать в окно. Она быстро легла в постель и забылась чутким, тревожным сном.
Гель в это время медленно двигался взад и вперед по дороге, все время раздумывая о том, что именно она придумала теперь, чтобы попытаться задержать его.
Наконец, по истечении двух часов, он вернулся к гостинице, осторожно заранее условленным свистом вызвал Антония и, когда тот пришел сменить его, быстро направился в гостиницу, чтобы подкрепить свои силы, так как чувствовал волчий аппетит. Проходя в общую залу, он увидел на пороге его темный женский силуэт и при свете нескольких свечей, горевших в высоких подсвечниках, разглядел, что это была Анна.
– Сударь, – сказала она вежливым, но холодным тоном, – я хочу вам сделать следующего рода предложение. Дело в том, что я заказала себе ужин, и думаю, что вы так же проголодались, как я. Хотя мы с вами враги до гроба и каждый рад будет гибели другого, я вам предлагаю все же разделить эту трапезу со мной, так как нам придется еще Бог знает сколько времени ехать вместе, и было бы смешно избегать общества друг друга, когда этого вовсе не требуется. Мы можем есть вместе, из чего еще, конечно, не следует, что мы меньше будем ненавидеть друг друга.
Предложение это настолько удивило и обрадовало Геля, совершенно не подготовленного к нему, что ему и в голову не пришло доискиваться причины, побудившей ее сделать его; он только поклонился и сказал: «Я к вашим услугам, сударыня», – и приказал затем вошедшему слуге подать свой ужин в общую залу, где он оставался совершенно один с Анной, так как все обычные посетители гостиницы уже давно разошлись.
В одном углу комнаты в камине горел яркий огонь. С другой стороны под большим высоким окном стоял стол, на котором уже красовалось несколько блюд. Пол был покрыт соломенными матами, несколько свечей тускло озаряли всю комнату, и хотя здесь все было далеко не так роскошно, как в «Морской деве», однако Гель почувствовал себя вдруг в высшей степени уютно и хорошо.