Затем он послал Гудсона вперед заготовить, как всегда, комнату для пленника, чтобы прямо с лошади свести его туда. Барнет не въезжал в ворота гостиницы, так как видел, что там очень много народу, и ждал, пока ему дадут ответ относительно комнаты. Он нарочно старался окружить Геля несколькими своими людьми, чтобы никто не заметил его связанных рук и ног; благодаря этому никто не обращал на них особенного внимания.
Гель, сидя спокойно на лошади, обдумывал все испытанное им за последнее время и вспомнил, что как раз в этот вечер истекало ровно десять дней с того дня, как он выехал из Флитвуда, а между тем до Вельвина оставалось еще целых семьдесят миль.
Но размышления его были прерваны появлением Гудсона, который сказал что-то шепотом на ухо Барнету; тот приказал въезжать всем во двор, и там уже помогли Гелю сойти с лошади, четверо человек повели его по черному ходу наверх, в приготовленную для него комнату. Очевидно, его не повели через главный ход, чтобы не возбуждать любопытства других гостей.
Гель первым долгом подошел к окну, чтобы посмотреть, не выходит ли оно на улицу, но, к своему ужасу, убедился в том, что оно выходит на большой четырехугольный двор гостиницы, с трех сторон ограниченный стенами самого здания; с четвертой стороны виднелась каменная стена с воротами; часть двора была скрыта от его взора крышей балкона, шедшего вдоль всего внутреннего фасада здания. Отсюда, конечно, он не мог видеть лошади, хотя бы ее и водили в ожидании его.
– Что вы там смотрите так пристально? – спросил подозрительно Барнет.
– Я смотрю и удивляюсь, что во дворе так много людей: вероятно, произошло что-нибудь особенное.
– Да, в этом дворе сегодня будет спектакль; двор должен заменить собой зрительный зал и сцену, так как городской театр закрыт по случаю пятницы.
– Спектакль? Но кто же собирается здесь играть?
– Придворные актеры, они совершают теперь свое турне. Они, кажется, играли в Лондоне, в театре «Глоб». Ведь и вы там играли, если не ошибаюсь.
Но Гель не отвечал на этот вопрос, так как был взволнован известием, что его друзья: Шекспир, Слай и другие – так близко от него, в то время как он воображал, что они где-нибудь далеко и он никогда больше не увидит их.
В эту минуту в толпе внизу раздался хорошо знакомый ему голос.