– Да, она не стремится зайти к нам. И я её, естественно, нигде не могу встретить. Не могу же я пойти к ним в дом.
– Ты, самое главное, не переживай. Нам надо написать письма с просьбой о пересмотре дела, о реабилитации. Должна же появиться какая-то оказия, в конце концов. Не зря же Берг предложил нам этот путь. Времени у нас сейчас достаточно.
Через несколько дней к ним зашёл Берг.
– Ну, как, готовы ли ваши письма с просьбой о пересмотре дела? Моя жена едет в Москву. Перед отъездом зайдёт к вам за письмами.
– А Людмила надолго в Москву? – спросил Лев.
Михаил молчал. У него перехватило горло и в глазах потемнело. Слова Берга «моя жена» резанули его по сердцу.
Берг ушёл, а Михаил всё ёщё сидел неподвижно на табурете около стола.
– Наверное, всё кончено, – прошептал он.
– Не переживай ты так. Ведь она замужем. И муж всегда рядом. Неужели ты думаешь, что он отдаст красавицу жену?
– Да, он симпатичный и сильный парень. Я её понимаю. И благодарен ей за ту радость, которую она мне дала.
– Отпусти её с миром, – сказал Лев.
В Москву
Людмила достала ключ и открыла свою маленькую квартирку. Как хорошо, что она никого не поселила даже временно. Сразу после дороги оказаться дома одной – высшее блаженство. Она разделась. Зашла в кухню. Всё покрылось слоем пыли. Однако вода в кране была. И она решила всё сразу вымыть, потом принять ванну и отдыхать.
Начиналась московская жизнь. Необходимо было возобновить нужные знакомства, завести новые. Но сейчас ей надо было просто отдохнуть. Людмила заснула сразу же, как только голова дотронулась до подушки.
Через два часа она проснулась и сразу же почувствовала голод. Надо было идти за продуктами. Так жаль, что нет рядом Врангулы! Не хотелось вставать, одеваться, куда-то идти. Однако надо. Людмила подошла к зеркалу. «Вот она – Люська, дома». Однако она не увидела прежней Люськи. В зеркале отразилась женщина, которую надо было называть солидным именем Людмила и, может быть, Геннадьевна. Неужели она настолько изменилась? Постарела? Нет. Просто другими стали глаза, движения и образ мыслей. Другим стал весь облик. Да и дома она здесь не ощутила. Она перенеслась мысленно туда, в свой новый дом, в их новый дом. Перед отъездом они с Отто много говорили. Он рассказал ей о первом знакомстве с Герхардом. Как хмурилась мать, видя сына рядом с ним. Как Герхард вливал в него стремление к богатству. Как они намечали его путь к получению этого богатства. «Изначально нечестный путь мог привести только к тупику. Будь он неладен, этот чёртов дядюшка, или как его там», – думала Людмила. Отто шёл чётко по этому пути. И вот здесь, на прииске Фролыч, на краю земли, когда он считал, что начало положено, а дальше ему поможет дядюшка, он и объявился как «чёрт из табакерки». И оказалось, что Отто давно у него на крючке. И не он один. Близинский и Романов никуда не денутся, если хотят жить. Людмила больше не заходила к жильцам гостевого дома. Как-то отодвинулось всё это от неё. Она переживала новые ощущения, новые мысли заполняли её голову.