Вот как Н.И. Железников описывал особенности этой операции:
— План захвата мне доложил подполковник Шурепов. Кстати, он был опытнейший разыскник. Мы ему поручили захватить вражескую разведшколу. Но к моменту начала операции она была пуста — улепетывало войско полковника абвера Хельмута Хоссельмана (руководителя этого абверовского гнезда. — Авт.) всегда раньше и быстрее, чем отступали регулярные войска.
Прикрывались подобные действия необходимостью сохранения секретов особой важности. Однако моего подчиненного подполковника Шурепова это не смутило. Он скрупулезно стал обследовать помещения школы, понимая, что то, что не сказали абверовцы, должны поведать стены, столы, черновики, бухгалтерские бумаги и прочий «хлам». Вскоре это информационное «вторсырье» подсказало военным контрразведчикам, что через эту школу прошло более пяти тысяч радистов, диверсантов и террористов.
Ребята скрупулезно подошли к сбору улик.
И вот в ходе этого разбирательства подполковник Шурепов вышел на местного фотографа, у которого из-за разгильдяйства Хоссельмана сохранилось более двухсот негативов выпускников-радистов, а также масса «испорченных» фотографий, которые ох как пригодились для идентификации личностей предателей.
Когда мне об этом доложил Александр Шурепов, я подумал, вот уж верно — кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует. По материалам, полученным от фотографа, была подготовлена ориентировка со списками и фотоальбомом на выпускников школы, вокруг которой развернулась большая поисково-разыскная работа. В ходе ее осуществления были задержаны десятки агентов немецкой разведшколы. В том числе арестовали резидента, оказавшегося… женщиной-испанкой, заброшенной в Ригу еще в конце 1930-х годов…
Генерал-лейтенант Н.И. Железников охарактеризовал Александра Алексеевича оперативно грамотным, предельно внимательным к оперсоставу руководителем, живущим по принципу: делай, что должен, и будь, что будет.
В немногочисленных материалах мемуарного толка он скажет, что наряду с выполнением служебно-фронтовых обязанностей подполковник Шурепов терзался поисками пропавшей семьи.
После завершения Курляндской операции и освобождения советскими войсками Прибалтики Шурепов так и не смог вырваться в Литву, к месту прежней службы, и вскоре убыл на Дальний Восток для борьбы с японскими милитаристами.
Это было жестокое время!