– Теперь аккуратно. Говорят, что дурак, который дважды наступил на грабли не становится умнее. Он становится осторожнее, – с этими словами маэстро прислонил к нагретому стыку Звездочку Иерарха.
Раздалось шипение, которое немедленно перешло в жуткий свист. Потом во все стороны посыпались белые искры, и свежеслепленный мотор взорвался брызгами деталей. Над моей головой с трубным звуком прошла железная цепь, а тонкая шестеренка с чмоканьем воткнулась в правую ляжку. Я уже привычно постарался не удариться в панику. Еще одному зеленокожему ровно между лопаток угодил короткий штырь. Мой соотечественник взвыл и запрыгал на месте. Караульный минотавр у ворот озабоченно осматривал крупную вмятину на своем ростовом щите – именно им он секунду назад отбил летящий в рогатую голову передаточный шпиндель.
– Горгот! – истошно завопил Франк.
Через мгновение из люка Зайца вынырнул штабс– капитан. Орк неодобрительно крякнул, когда увидел очередную выбитую взрывом бойницу, но потом поспешил нам на помощь. Горгот вылил на мою искалеченную ногу зелье регенерации и поощрительно щелкнул меня по позвоночным иглам:
– Молодец, каптер, браво держишься. Маэстро, я клянусь Бахусом – наши опыты нужно перенести в безопасное место. Эй, ты там! Троглодит! Хорош плясать, подходи на перевязку. Дьявол! Гонзо, свистни камрада, я вытащу ему из спины осколок.
– Угу, в безопасное место! А где его взять? – огрызнулся Франк. – Вы забыли, что тут, в Паялпане, проблема с открытым пространством? Один взрыв в маленьком помещении наделает в сотню раз больше бед, чем в Главном ангаре.
Механик флегматично дождался, пока ему соберут разметанные ударной волной детали мотора и снова принялся сочленять движитель прямо на полу. Вся его фигура окуталась пепельным покрывалом Магии Смерти.
– На чем я остановился, Гонзо? Люди не в состоянии предвидеть последствия своих поступков. А потом мы ужасаемся собственным деяниям. Что есть, то есть. Боги в избытке наградили нас раскаянием. Мы способны истребить миллионы бизонов, чтобы лишить пищи коренное население местности, которая пришлась нам по вкусу. Такое у нас наивное человеколюбие. Детское!
Доктор Франк не удивил меня рассказом о Родине человеков и творимых там злодеяниях. Люди именно такие, как он описал. Они могут казнить пару десятков поваров на кухне за пересоленный суп, а потом восхищаться красотой закатного Иггдрасиля. Они могут лить слезы над пташкой со сломанным крылом, предварительно отправив на перерождение целую семью гоблинов, что портила им пейзаж своим неуместным видом.