водой, я помог ей спрыгнуть вниз и пошел в гостиную к дивану.
– Бездарный повар, – повторила она, шагая вслед за мной, – но ты очень милый.
– Слава богу! – с облегчением выдохнул я. – А я уже опасался, что все испортил.
Я наблюдал за тем, как она гоняет приготовленную мной еду по большой миске, куда я все это высыпал. Мне стало нехорошо на душе.
– Если хочешь, я выйду и куплю тебе что-то. Лайла! Мне нетрудно.
– Нет, останься. – Чтобы подкрепить свои слова, она отправила в рот еще один обугленный кусочек, убедительно разыгрывая аппетит. – Кое-что из этого почти… – прожевав, она с трудом проглотила, – почти съедобно.
Опустившись на диван, Лайла поджала под себя ноги. Вернувшись на кухню, я принес ей бокал вина, а себе пиво. Затем я уселся рядом с Лайлой.
– Я до сих пор не могу поверить, что ты живешь без стейков.
– Мне их почти и не хочется, – она протянула вилку к тарелке и рассмеялась, – если не считать таких вот вечеров.
– Не думаю, чтобы смог бы жить без мяса. Слишком его люблю.
– Смог бы, смог бы. Человек может прожить без многих вещей. На карте жизни еда занимает не так уж много места. Если ты можешь жить без половины кухни, то обойдешься без чего угодно.
Взгляд ее глаз переместился в направлении кухни. Я поморщился.
– И в чем, как ты полагаешь, заключен смысл жизни?
– Блин, Каллум! Подобные вопросы нельзя задавать человеку после такого жуткого рабочего дня и половины бокала вина.
– Думаешь, люди живут ради какой-то определенной цели или просто радуются тому, что у них есть? Это не твоя обязанность – спасать Землю.
Лайла поставила тарелку между коленями и потянулась за вином.
– Нет, это моя обязанность – спасать Землю. Я решила, что это моя работа, – пожав плечами, сказала она, – моя работа. Я не могу делать ее одна, я не в состоянии добиться всего, но я хотя бы могу внести серьезный вклад.
– А что, если Землю нельзя спасти?
– Я об этом думала. – Она отставила бокал и посмотрела на меня. – Что, если все эти маленькие победы ничего не стоят? Что, если мир прошел точку безвозвратного нарушения всей экосистемы?
– И?
– Возможно, так оно и есть, возможно, все как раз наоборот. Это, если начистоту, борьба всей моей жизни, борьба оптимизма с реализмом. Бывали времена, когда трудностей оказывалось так много, что я, как говорят, не видела под этими завалами вершины башни. Я со всем справлялась, но удача рано или поздно заканчивается. – Она вздохнула. – Сегодня именно такой случай.
– Как бы там ни было, ты сидишь сейчас здесь и ешь подгоревшую брокколи, когда у меня в холодильнике лежит половина коровы, которая родилась, влачила жалкое существование, изнашивала свое маленькое сердце лишь для того, чтобы ее забили.