Этот высокопарно-истеричный текст вызывает, конечно, очень много вопросов с точки зрения элементарной логики. Первый, очевидный, вопрос: а где доказательства? Любые обвинения, не подкрепленные доказательствами, очевидно, стоят недорого – даже если они, якобы, сделаны «на смертном одре».
Кого только не обвиняли в смерти Литвиненко – но «господин Путин», очевидно, не имеет никакой связи ни с бывшим другом Литвиненко и Березовского Андреем Луговым, ни с темным итальянским аферистом Марио Скарамеллой. (Более того: как мы увидим позднее, в главе 6 – ни в одном достоверном заявлении, сделанном в больнице, Литвиненко не обвинял ни Лугового, ни Ковтуна, ни даже самого Путина!) Так что в логике приведенного «документа» красуется дыра, вполне достаточная, чтобы потопить «Титаник».
Но более существенным сейчас мы считаем другой вопрос: так кто же все это написал?
Потому что сам Литвиненко, очевидно, этого сделать не мог. Его английский был, деликатно выражаясь, не слишком хорош. На пафосные английские обороты в стиле «Я отчетливо слышу биение крыльев ангела смерти» («lean distinctly hear the beating of wings of the angel of death») – он вряд ли был способен даже тогда, когда был совершенно здоров. Полагаем, что находясь «на смертном одре» – он был еще менее способен.
Стало быть, английский текст завещания Литвиненко не является его подлинными словами. А что же тогда ими является? Тут, как всегда, показания очевидцев начинают сильно различаться.
Для начала, предоставим слово режиссеру Андрею Некрасову, одному из круга близких друзей покойного:
– Были ли вы свидетелем создания предсмертной записки? Что-нибудь на эту тему вам известно? Как она возникла?
– До понедельника, до вторника мне лично казалось, что он [все еще] надеялся, хотя он был в очень тяжелом состоянии. И у него, и у его супруги была искорка надежды. Все происходило очень быстро после этого. Где-то во вторник во второй половине дня он попросил записать вот эту записку. Был вызван адвокат. Я вышел из комнаты. И где-то в течение двух часов она была создана, потом переведена на английский язык. У меня лично нет никакого сомнения, что это аутентичная записка. Это 100 %. Более того, он эти слова повторял очень много раз устно и при мне, поэтому тут достаточно свидетелей. Мне кажется, что это все связано было с тем, что он как-то для себя решил, что, действительно, конец близок. Когда я был в палате, он сказал фразу, которую я потом передал прессе, – «гады, они все-таки меня достали», которая была переведена на английский. Они были в Times опубликованы в моей статье, потом ее обратно перевели…