– они неизбежны»[25].
Здесь интересно отметить, что г-н Некрасов невольно подтверждает выводы, сделанные нами в пункте 4.3: до понедельника (20 ноября) Литвиненко был хоть и в «тяжелом», но стабильном состоянии – а вот «после этого» он начал умирать «очень быстро».
Ну а по поводу «предсмертной записки» – Некрасов недвусмысленно заявляет о том, что:
• Литвиненко делал свое заявление на русском языке, и в присутствии вызванного адвоката;
• английская версия – это перевод текста оригинального заявления;
• заявление было сделано во вторник (т. е. 21 ноября), во второй половине дня.
Тогда возникает вопрос: так где же русскоязычный оригинал заявления? И (если он есть) где доказательства того, что его автор – именно Литвиненко? Если оригинал – аудиозапись, то где она?
Возможно, все эти вопросы безосновательны, т. к. другой бывший соратник Литвиненко – Гольдфарб – рассказывает нам в своей книге совершенно иную историю:
«…Мы помолчали. Потом он спросил:
– Какие у меня шансы?
– Врачи дают пятьдесят на пятьдесят, но у тебя ведь сильный…
– Знаю, знаю, – прервал он. – Я хочу сделать заявление на случай, если не выкарабкаюсь. Назову гада по имени. Аня не смогла, так я сделаю это за нас обоих. Ты напиши по-английски складно, а я подпишу. И пусть лежит у тебя на всякий случай.
– Хорошо, только мы его вместе порвем, когда ты отсюда выйдешь.
– Порвем, порвем. Значит так, поблагодари врачей, полицию, ну и напиши, что меня он достал, но всех не перетравит, и так далее.
…
На следующий день Сашина фотография, отражение страдания и героики последнего боя, разошлась десятками миллионов копий по всему миру. А его заявление, предназначенное к публикации после смерти, подписанное во вторник 21 ноября в присутствии Марины и адвоката Джорджа Мензиса, лежало запечатанным в сейфе адвокатской конторы на Картер-Лейн». («Саша, Володя, Борис…»)
Видно, что версия Гольдфарба решительно отличается от версии Некрасова. Прежде всего, по этой версии, никакого русскоязычного оригинала не существовало вообще. Если, конечно, не считать русскоязычным оригиналом слова «поблагодари врачей, полицию, и напиши, что он меня достал, но всех не перетравит». То есть, подлинным автором текста, который приписывается Литвиненко – является сам Гольдфарб. И единственным, что связывает этот текст с самим Литвиненко – является подпись последнего.
Очевидно, что из них двоих – Некрасова и Гольдфарба – кто-то говорит явную неправду.
Версия Некрасова плоха тем, что возникает вопрос: где же оригинал? Если Литвиненко писал завещание от руки (что, конечно, маловероятно) – это бумажный документ. Если он свое завещание надиктовал – это аудиозапись. До сего момента, мы не видели ни того, ни другого.