Репортер из «Гэзетт» записывал каждое сказанное слово, но тут сделал паузу и взглянул на Леонору. Он был чуть старше ее, с тонкими черными усиками над верхней губой.
– А вы, мисс, ничего не хотели бы к этому добавить?
Она опустила голову.
Миссис Файерфилд прищурилась:
– Моя племянница только что отметила, как важно для молодого поколения поступаться собственными интересами ради высшего блага.
– Ага, – сказал репортер, не отрывая глаз от Леоноры. – Значит, в вашей семье царит дух филантропии. А вы планируете сами поработать в этом госпитале волонтером?
В этот момент у нее в груди как будто приоткрылась дверца клетки и запертая там птичка радостно забила крыльями.
– Да, – едва не крикнула она.
Присутствующие замерли. Глаза Элеоноры стали размером с блюдце.
А крылья продолжали трепетать, теперь уже в горле Леоноры.
– Да, я хотела бы стать волонтером и работать здесь. Хотела бы делать все, что смогу.
Собственный голос потряс ее прозвучавшей в нем решимостью.
– Замечательная новость! – откликнулся доктор Эдвардс. – Мы с радостью примем вас. И разместим вместе с Красным Крестом. Когда вы хотели бы начать?
– Завтра.
Это слово вырвалось само. Миссис Файерфилд на миг закрыла глаза и судорожно стиснула зубы.
Репортер записывал каждое ее слово, от старания высунув кончик языка.
– Замечательное завершение статьи: «Семья вносит свою лепту в общее дело – и в большом, и в малом».
Оставшуюся часть экскурсии миссис Файерфилд молчала, вежливо кивая на пояснения доктора Эдвардса. А Леонора едва могла сдержать радость, рассматривая эти белые стены, покрытые линолеумом полы и гулкие коридоры как путь к своей свободе.
После ланча шофер подогнал автомобиль к двери.
– До свидания, Леонора, завтра увидимся, – сказал доктор Эдвардс, подмигнув ей.
– Да. Спасибо вам.
Доктор захлопнул дверцу автомобиля, отгородив их от городского шума и сразу увеличив пропасть между Леонорой и ее тетей. Пока машина поворачивала и выезжала на улицу, Леонора не отрываясь смотрела в окно, в то время как взгляд тети жег ей кожу.
– Ты, должно быть, ужасно гордишься собой… – начала Элеонора, стягивая перчатки с каждого пальца в отдельности, пока те не упали ей на колени, словно еще одна пара рук.
Леонора молчала, готовясь к тому, что тетя попытается выбить почву у нее из-под ног.
– Должна признаться, я не думала, что ты можешь быть такой инициативной. Даже не знаю, сердиться мне или гордиться тобой. – Миссис Файерфилд внимательно рассматривала ее, склонив голову к плечу. – Конечно, смотреть на то, как ты стараешься постоять за себя, немного напоминает наблюдение за слепым, переходящим улицу. Жалкое зрелище, в общем-то.