– Ты в порядке?
Она кивнула:
– А ты? – Голос ее звучал хрипло.
– Сейчас да. – Он, пожалуй, впервые за вечер вдохнул полной грудью. – Я отвезу тебя домой и съезжу за доктором.
– Нет. – Она вцепилась в сиденье. – Доктор мне не нужен. Правда. – Она подавила очередной приступ кашля и потупилась. – А как Алекс? С ним все хорошо?
– Да. – Он отвернулся и, надавив на газ, тронул с места, глядя вперед с каменным выражением лица. – Его везет домой Том.
Въезжая на подъездную дорожку, Джеймс нажал на сигнал. Через минуту-другую из сарая для стрижки овец выскочила Мередит, на ходу поправляя волосы и застегивая на груди блузку. Джеймс открыл заднюю дверцу и просунул руку под спину Леоноры.
– Я сама могу, – сказала она.
Джеймс проигнорировал эти слова и, подхватив ее на руки, поднялся по ступенькам, где, в панике заламывая руки, уже стояла Мередит.
– Боже праведный! – причитала кухарка. – Что случилось?
– В Кулгарди бунт. Там сожгли отель.
– Боже мой, нет!
Джеймс прошел мимо нее.
– Приготовь чаю и набери ванну! – распорядился он.
– Я мигом.
Джеймс понес Леонору на второй этаж.
– Знаешь, я могу сама идти… – попыталась возразить она.
– Знаю.
Зубы его были сжаты, черты лица от напряжения обострились.
Джеймс ногой открыл дверь спальни и положил Леонору поверх одеяла. Он с раздражением посмотрел на место, где спал Алекс и где должен был бы спать он. Этот взгляд не укрылся от внимания Леоноры.
– Он спит не здесь, Джеймс.
Он кивнул и присел на край кровати.
Появилась Мередит с чашкой чаю.
– Пойду приготовлю ванну, – сказала она и заторопилась вниз.
Леонора пригубила горячий чай. Каждый глоточек сначала обжигал, а затем успокаивал ее все еще воспаленное горло. Джеймс внимательно следил за ее лицом, за едва заметными движениями пальцев. Брови его нахмурились, он помрачнел.
– Ты уверена, что тебе не нужен доктор?
– Уверена. – Она поставила чашку на прикроватный столик, оставив на фарфоре пятна от копоти.
Джеймс повернулся в сторону двери, и взгляд его устремился куда-то за пределы комнаты. Его молчание смутило и взволновало Леонору, сердце ее забилось чаще. Она посмотрела на свое грязное платье, на разорванный подол юбки, потом перевела взгляд на лежавшие на коленях руки: ногти сломаны, с черной каймой грязи.
– Ничего себе вид у меня, наверное, – сказала она, откидываясь на подушки.
Джеймс повернулся к ней.
– Такой жизни ты хочешь для себя, Лео? – спросил он, глядя на нее немигающим взглядом. Вопрос прозвучал грубо и слишком настойчиво.
Хотя едкого дыма здесь не было, она вновь почувствовала резь в глазах.
– То, чего хочу я, не имеет значения, – прошептала она.