По усыпанной гравием дорожке они направились на яркий свет, лившийся из открытых дверей, сердце глухо билось в груди, отзываясь на громкие ритмичные звуки. В помещении царило оживление – все двигалось, дышало и жило своей жизнью, напоминая единый вновь образовавшийся организм. Земля дрожала под ногами, стены пропитались запахом табака, дым от сигарет собирался в облако, висевшее под крышей. Сидевшие в углу музыканты сделали перерыв и теперь курили, перекидываясь словами. Кто-то включил граммофон «Виктрола», и его иголка, запинаясь и подскакивая на затертой пластинке, начала воспроизводить мелодию «Бал задавак из черного гетто». По углам амбара были развешаны гроздья электрических лампочек. Вдоль стен на тюках сена сидели девушки, соблазнительно подоткнув юбки под колени, а кавалеры целовали их в шею и гладили по икрам и лодыжкам.
Леоноре было жарко, а от запаха эля, свежего сена, пота с примесью духов или одеколона кружилась голова. Повсюду горячие тела, чувственные прикосновения, поцелуи и желание – болезненное и нетерпеливое ожидание секса шептало здесь из каждого уголка. Леонора выпустила локоть Джеймса и отвернулась, чувствуя, как его напряженный взгляд жжет щеку.
Она не могла забыть слова миссис Шелби, причинявшие боль, словно открытая рана. Эта поездка с самого начала была бесплодной фантазией. Завтра они вернутся в Ванйарри-Даунс, и она снова станет миссис Александр Хэррингтон. А все это… это было лишь волшебной сказкой, за тем только исключением, что вместо тыквы был дорогой «форд» и не было хрустальных туфелек, которые ожидали бы ее в конце, а были лишь их осколки. К которым она и вернется уже завтра.
Однако в данный момент она была здесь. Леонора отбросила мысли о завтрашнем дне и погрузилась в ритм звуков. Несмотря на тяжесть на душе, она притопывала в такт музыке, рассматривая гостей на вечеринке. По разным углам стояли группы молодых мужчин и женщин, которые пялились друг на друга и вовсю флиртовали даже через площадку. Молодые хорошенькие девушки с раскрасневшимися от эля нарумяненными лицами были в нарядных платьях из яркого шелка и хлопка. Непринужденно болтавшие между собой мужчины с зажатыми в зубах сигаретами были одеты кто в чистую рабочую одежду, кто в церковного кроя рубашку со стоячим воротничком, а кто и в военную форму.
Том с трудом, спотыкаясь и расплескивая напиток, пробрался через толпу с двумя пинтами темного пива. Волосы у него под шляпой были уже мокрыми от пота. Одну кружку он сунул Леоноре, облив ей пальцы, и звонко чокнулся с ней.