– Оставайся здесь! – скомандовал он.
Но Леонора пренебрегла распоряжением и последовала за ним. Теперь уже от грохота сотрясался весь дом. Алекс выглянул в окно.
– Какого черта!
В ярости распахнув настежь дверь, он с порога заорал на стоявшего перед ним аборигена с выпученными от страха глазами:
– Что это все значит?
Но мужчина, игнорируя Алекса, вытянул шею, глядя через его плечо на Леонору.
– Ребенок! – пронзительно крикнул он. – Ребенок не выходит!
Алекс обернулся к жене:
– Я же сказал тебе оставаться наверху!
– Что происходит? – Леонора отодвинула Алекса и прошла к человеку на крыльце. – Какой ребенок?
Алекс злобно зарычал и схватил мужчину за грудки:
– Немедленно убирайся отсюда!
– Ребенок! – заплакал абориген, глядя на Леонору. – Алкира тужится, но ребенок никак не выходит!
Леонора вспомнила высокую беременную женщину и вновь ощутила под пальцами биение не рожденного еще младенца.
– Оставайтесь здесь! – приказала она мужчине. – Я сейчас.
Она побежала вверх по лестнице переодеваться, когда Алекс перехватил ее.
– Никуда ты не пойдешь!
Леонора вырвала руку:
– Женщина нуждается в моей помощи, Алекс.
– А мне плевать на это!
– Ты действительно хочешь, чтобы на твоих руках была кровь еще одного ребенка? – с ненавистью в голосе бросила она.
Алекс бросил взгляд на ее живот и, вспомнив все, отшатнулся.
– Ладно, иди! – сказал он и замахал в воздухе руками, словно разгоняя дурной запах. – Какого черта… Мне-то какое дело?
С медицинским чемоданчиком в руках, застегивая на ходу пуговицы платья, Леонора шла за чернокожим мужчиной, едва заметным в ночной темноте. Было новолуние, и небо укрылось толстым покрывалом облаков цвета оникса. Земля и небо были неразличимы по цвету, только у горизонта блестела полоска звезд. В прохладном воздухе кричали кроншнепы, и их печальные вопли в тишине ночи резали слух. Абориген двигался проворно и бесшумно. Леонора запыхалась, но старалась не отставать, порой скользя на камнях и сухой траве с острыми листьями.
Когда они приблизились к лагерю, она остановилась. Не было заметно никакого движения, из лачуг не доносилось ни звука. Между хижинами из листов ржавой гофрированной жести залегли широкие густые тени. Здесь царила зловещая пустота, не стыковавшаяся с этой ночью. Чего-то не хватало. Нигде не горел огонь, в окнах не мелькал свет ламп. Ее передернуло, и ноги сами отступили назад.
Мужчина тоже остановился и, обернувшись, махнул ей рукой. Леонора, несмотря на страх, заставила себя двинуться вперед. Вокруг было слишком тихо. В прохладном воздухе не было никаких запахов, и от этого казалось еще холоднее. Она часто дышала, прижимая к груди медицинский чемоданчик. Проглотив подкативший к горлу тугой ком, она медленно шла среди рядов спящих жестяных коробок.