– Здорово, Андрей! – окликнул кто-то сзади. – Есть дело, задержись.
– Привет, Володя! Давай не сейчас. Я обязательно найду тебя после пуска, обещаю, – не замедляя хода, пообещал он.
– «Узок круг этих людей, слишком далеки они от народа», – недоверчиво усмехнулся вслед приятель.
В пультовой заправки было тихо. На лицах присутствующих читалось недоумение. Офицеры обнаружили течь, но не могли установить ее причину и, главное, не знали, как обеспечить безопасность пуска, до которого оставались считанные минуты. Андрей поздоровался нарочито громко, выводя людей из ступора своей уверенностью.
– Вручную можно закрыть подпиточный клапан? – сухо уточнил он.
– Да, – оживился начальник команды. – А что это даст?
– За время, оставшееся до пуска, излишки кислорода должны испариться, и его уровень в баке ракеты придет в норму, что позволит набрать команду на пуск.
– А если не успеет испариться?
– Давай считать вместе. Возьми из журнала статистики среднюю скорость испарения кислорода и объем гарантийных запасов топлива в этом баке.
Майор начал лихорадочно листать журнал, что-то выписывая.
– А теперь раздели вторую цифру на первую: получишь время, за которое должен испариться лишний кислород.
Офицер считал шепотом, волнуясь и сбиваясь. Зачеркнув столбик цифр, нервно начал заново. Наконец, поднял глаза и радостно сообщил:
– Времени хватит! Но кто возьмет ответственность на себя?
– Оформляй техническое решение, – Андрей оглянулся. – А я свяжусь с командующим, – он выразительно посмотрел на стоящего рядом связиста. Тот все понял.
– Слушаю: Уральцев, – прозвучал в трубке подчеркнуто твердый голос генерала. Он был спокоен и выдержан в любой обстановке.
Тополевский доложил, что все необходимые меры уже приняты и попросил утвердить решение на проведение пуска.
– Вы уверены? – уточнил генерал.
– Расчеты показывают: излишки кислорода испарятся до пуска.
– Спасибо. Идем на пуск. Жду вас с подробностями на НП.
В оставшиеся до расчетного времени минуты на стартовом комплексе царило оживление. Убедившись, что все в порядке, офицеры и солдаты по команде направились в укрытие.
На одной из площадок колонны обслуживания сержант стряхнул с рукавицы иней и посмотрел вниз. С высоты птичьего полета разноцветные кроны деревьев, сливаясь воедино, напоминали замысловатый узор домотканого ковра. «Лепота!» – восхитился молодой человек, но, видя напряженное ожидание в глазах товарища, посмотрел на часы и дал отмашку. Солдат, сияя от гордости и значимости, четко вывел поверх снежной изморози на борту ракеты четыре ровные буквы: НАДЯ.