Только как это сделать, ведь жить не могу без тебя.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Она долго молчала, потом спросила:
– А я красивая?
– Конечно.
– Тебе это нравится?
– Когда как. Но чаще раздражает. Не столько ты, сколько люди, прыгающие вокруг тебя.
– Они меня тоже раздражают… – и она ударилась в рассуждения о том, почему ее раздражают поклонники. Об этом она могла говорить вечность. Она проснулась!
– Настя!
– Ну вот, недавно в Воронеже.
– Настя!
– Нет, ну дай договорить!
– Лейтенант Афанасьева, слева сзади «мессер» поднимается. К бою! Доложить дистанцию!
– Не вижу!
– Еще ниже!
– Больше двух километров по высоте, опасности нет.
– А почему я говорю об этом штурману, а не он мне, лейтенант Афанасьева? Болтать ты, конечно, мастерица, но за обстановкой следить это и твоя обязанность. Доложи в штаб ВВС, что будем в квадрате 6В через сорок минут.
– Есть, товарищ капитан! – обиженно пробормотала Анастасия.
Немцы попытались перехватить на спуске, на хвосте висело восемь «мессеров» на высоте около 10 500, они появились спереди и шли с подвесными баками. Попытались подпрыгнуть и дотянуться, но не хватило ни скорости, ни потолка, но проход к Воронежу они закрыли. И я отвернул на Бутурлиновку. Доложились на КП, перенесли точку спуска, к которой будут подтянуты «МиГи». Долбаная «восьмерка», наконец, сбросила баки, еще сто километров, и они должны отвернуть. Пошел пятый час полета, давление в основных кислородных баллонах подошло к нижнему пределу, и я переключился на последний резервный, который находится у меня под креслом. Его вентиль может открыть только командир. Сделано так, чтобы штурман не мог дотянуться. Там всего на двадцать минут. Видим подходящие от Борисоглебска «МиГи». «Мессера» бой не принимают и отворачивают, у них топлива только домой. Всё, спускаемся. Как положено, с полочками, дабы не потерять сознание. Мы уже на девяти тысячах, кислорода на семь минут. Считай хватило! Подворачиваю, чтобы было удобнее заходить. Прошел над городом и сел с северо-запада. Над головой прошли «МиГи», ушедшие в набор. Рулю к КП, но стартер показывает флажками на третий капонир. Там и встали. Снизу уже открыли люк. А я сидел в кресле и смотрел на небо. Голубое-голубое. Пшикнул раскрываемый бомболюк. Со всех камер забирают рулоны с пленкой. Надо вставать, снизу уже беспокоится начальство. Последняя выдвигающаяся ступенька пищит пружинкой. Я на земле, и меня начинают тискать. Рядом врачи оказывают помощь Анастасии, у нее есть обморожения: пальцы прихватило на ногах. Устала и забыла ими шевелить. А у меня пощипывает на скуле, там, где очки заканчиваются. Тоже нуждаюсь в медицинской помощи. Мажут чем-то противным. Подъехали Фалалеев и Красовский. Пытаюсь подняться с носилок, куда меня уложили. Но начальство замахало руками: лежи-лежи.