Чарльз не ответил, и она увидела, что он не сводит глаз с Сесилии и сэра Винсента, которые как раз вышли из‑за подстриженной тисовой живой изгороди. На его лицо легла тень, отчего Софи вынуждена была сурово заявить:
– Не вздумайте устраивать сцену из‑за того, что Сесилия немного пококетничала с сэром Винсентом! Вы должны радоваться тому, что она проявляет интерес к другому мужчине, помимо мистера Фэнхоупа. Но на вас не угодишь!
– Мне совершенно определенно не нравится именно этот мужчина!
– О, для тревоги нет никаких оснований! Сэра Винсента интересуют лишь богатые наследницы, и он не намерен делать предложения Сесилии.
– Благодарю вас, но я тревожусь вовсе не из‑за этого, – сухо ответил он.
Она не успела ничего сказать, потому что парочка приблизилась к ним. Сесилия, выглядевшая еще очаровательнее, чем обычно, принялась рассказывать им, что сэр Винсент проявил большую любезность, разыскав слугу, который дал им кукурузу для голубей. Потом она их кормила, и ее кузина подумала, что Сесилия получила куда больше удовольствия оттого, что птицы брали корм из ее губ, чем от комплиментов сэра Винсента.
Вскоре к ним присоединился Хьюберт. Он метнул на Софи полный озорства взгляд и, несмотря на накрахмаленные углы своего воротничка, тщательно повязанный шейный платок и модный жилет, показался ей совсем еще мальчишкой, а не городским денди, каковым себя считал. Она понятия не имела, что за каверзу он успел провернуть за то недолгое время, что пробыл один после их расставания, и прежде чем успела хорошенько над этим поразмыслить, ее внимание привлекла маркиза, появившаяся в окне гостиной и знаками пригласившая их присоединиться к ней. Вежливость заставила повиноваться даже мистера Ривенхолла. Послеобеденный сон освежил маркизу, и она оживилась. Леди Омберсли тоже проснулась и загадочно пробормотала:
– Лосьон датских леди.
Эти слова произвели на хозяйку дома столь сильное впечатление, что она резко выпрямилась на софе и воскликнула:
– Ни в коем случае! Очищенная жидкость зеленых ананасов куда лучше, уверяю вас!
К тому времени как компания с южной лужайки вошла в дом, обе старшие дамы успели подробно обсудить все известные им способы сохранения естественного цвета лица. Даже если они и разошлись во мнении относительно достоинств сырой телятины, на ночь накладываемой на лицо для борьбы с морщинами, то оказались единодушны относительно благотворного влияния настойки кервеля и протертой земляники.
Поскольку прошло больше двух часов после «легкого полдника», маркиза ощутила острую потребность подкрепиться и тепло пригласила своих гостей на чай с бисквитным тортом. За столом леди Омберсли заметила отсутствие мисс Рекстон и мистера Фэнхоупа и пожелала узнать, куда они подевались. Сесилия, пожав плечами, ответила, что они, без сомнения, до сих пор прогуливаются по лесу, декламируя друг другу стихи; но когда они не появились даже спустя двадцать минут, забеспокоилась уже не только леди Омберсли, но и ее старший сын. Тут-то Софи и вспомнила выражение озорного лукавства в глазах Хьюберта. Бросив на него взгляд, она прочла на его лице выражение ангельской невинности, отчего ее подозрения только окрепли. Охваченная дурными предчувствиями, она под каким-то благовидным предлогом пересела поближе к нему и прошептала, пользуясь тем, что за столом все участвуют в оживленной беседе и на них никто не обращает внимания: