Бал начался в десять часов вечера в зале, специально построенном для этой цели в задней части особняка. Его освещали сотни свечей в огромных хрустальных люстрах. Три дня назад с них сняли голландское полотно, в которое они были завернуты, чтобы лакеи и поваренок смогли вымыть и вычистить их, и теперь люстры сверкали, как грозди бриллиантов чистой воды. В вазах в обоих концах комнаты стояли букеты цветов, и превосходный оркестр, приглашенный на вечер невзирая на расходы (как горько отметил про себя мистер Ривенхолл), уже наигрывал танцевальные мелодии.
Очень скоро зал, несмотря на свои совсем не маленькие размеры, оказался битком набит людьми, и было вполне вероятно, что в качестве завершающего комплимента разворачивающееся действо нарекут ужасной давкой. Ни одна хозяйка не могла бы желать большего.
Бал открылся контрдансом, в котором мистер Ривенхолл, как положено правилами, танцевал со своей кузиной. Он исполнил свою часть с несомненным достоинством, она – с удивительным изяществом; мисс Рекстон, сидя в кресле у стены, покровительственно наблюдала за обоими. Мистер Фэнхоуп, самый прекрасный из всех танцоров, закружил Сесилию, что вызвало негодование мистера Ривенхолла. Он полагал, что Сесилия должна была приберечь второй танец для какого-нибудь более важного гостя, и он безо всякого удовольствия выслушивал многочисленные комплименты в адрес столь очаровательной юной пары. Нигде еще звезда мистера Фэнхоупа не сияла так ярко, как в бальном зале, и любая дама, танцевавшая с ним, чувствовала себя счастливой. Завистливые взгляды следили за Сесилией, и не одна темноволосая красавица, глядя на светловолосого франта Фэнхоупа, явно отдающего предпочтение блондинкам перед брюнетками, пожалела о том, что не выкрасила волосы в нужный цвет, стремясь угодить его вкусам.
Лорд Бромфорд, прибывший одним из первых, из‑за чувства долга, которому последовал мистер Ривенхолл, не смог воспользоваться правом станцевать с Софи первый танец. А так как после контрданса исполнялся вальс, ему удалось пригласить ее только спустя некоторое время. Пока пары вальсировали, он наблюдал за ними, стоя в сторонке, и постепенно оказался рядом с мисс Рекстон, после чего принялся развлекать ее изложением собственных взглядов на вальс. Отчасти она склонна была согласиться с ним, но вслух высказалась с предельной осторожностью, заметив, что хотя сама она не вальсирует, но и безоговорочно осуждать этот новомодный танец все-таки не следует, особенно после того, как он получил полную поддержку и одобрение в «Олмаксе».