– Я и надеяться не смел, что ты придешь к нам сегодня вечером. Благодарю тебя!
Она улыбнулась в ответ и легонько пожала ему руку.
– Маме это не понравилось, но она согласилась, что я не нарушу приличий, если приду – при условии, что не буду танцевать, разумеется.
– Рад слышать: мне представится прекрасный случай последовать твоему примеру!
Она благодарно улыбнулась ему, но сказала:
– Нет-нет, ты должен исполнить свой долг, Чарльз! Я настаиваю!
– Маркиза де Виллаканас! – объявил Дассет.
– Господи Иисусе! – пробормотал Чарльз себе под нос.
В комнату вошла маркиза, блистательная и экзотическая, в платье из золотистого атласа, украшенном множеством рубиновых и изумрудных брошей, цепочек и ожерелий. В волосах у нее красовался высокий испанский гребень, а голову прикрывала мантилья; она распространяла вокруг себя тяжелый мускусный аромат, а пол позади нее подметал длинный шлейф. Лорд Омберсли глубоко вздохнул и устремился навстречу гостье, заслуживающей самого пристального внимания.
Мистер Ривенхолл начисто позабыл о том, что не разговаривает со своей несносной кузиной, и прошептал ей на ухо:
– Как, ради всего святого, вам удалось подвигнуть ее на такие невероятные усилия?
Софи рассмеялась.
– О, она в любом случае собиралась провести несколько дней в городе, так что мне оставалось лишь снять для нее апартаменты в отеле «Пултни» да строго-настрого приказать ее служанке Пепите отправить маркизу сегодня вечером к нам.
– Я поражен тем, что ее удалось заставить хотя бы задуматься о таком невероятном напряжении сил!
– О, она знает, что иначе я пришла бы за ней сама и притащила бы ее сюда на аркане!
Гости прибывали один за другим; мистер Ривенхолл счел своим долгом помочь родителям принять их и подошел к дверям, и вскоре просторная гостиная заполнилась людьми. Всего через несколько минут после того, как часы пробили восемь, Дассет провозгласил, что ужин подан.
За столом присутствовали такие гости, что сердце любой хозяйки преисполнилось бы гордости: среди них оказалось много дипломатов и даже два министра кабинета с супругами. Леди Омберсли могла бы наполнить свои комнаты столькими представителями высшего света, сколько сочла бы нужным пригласить, но, поскольку ее супруг не проявлял особого интереса к политике, члены правительства оставались для нее вне пределов досягаемости. А вот Софи, едва знакомая с высокородными, но непримечательными и ничем не выдающимися аристократами, выросла в среде высших правительственных чиновников и развлекала знаменитых гостей, пребывая с ними в самых дружеских отношениях, с того самого дня, как впервые уложила волосы в сложную прическу и надела бальное платье. Ее друзья – или, точнее, друзья сэра Горация, – численностью намного превосходили знакомых ее тетушки, но даже мисс Рекстон, внимательно высматривавшая у Софи малейшие признаки высокомерия или заносчивости, вынуждена была признать ее поведение безупречным. Хотя можно было ожидать, что, поскольку всеми приготовлениями к балу она занималась лично, то вполне могла бы заважничать и попытаться привлечь к себе внимания больше, чем приличествовало случаю. Но Софи, напротив, старалась не находиться в центре внимания и даже не провожала гостей наверх, а за столом беседовала только с сидевшими рядом джентльменами. Мисс Рекстон, навесившая на нее ярлык вульгарной молодой девицы, вынуждена была признать, что по крайней мере в обществе ее манеры были безукоризненны.