– Ты могла бы подумать также о его уме и благородстве! Во всей Англии не сыскать другого такого человека, Сесилия! И не обольщайся, что найдешь те же качества в своем поэте! Очень хочется, чтобы тебе не пришлось пожалеть о том, что ты сегодня сделала.
– Мне прекрасно известно, сколь многими добродетелями обладает лорд Чарлбери, – негромко сказал она, вытирая мокрые щеки платком брата. – Нет, в самом деле, я нахожу его наиболее достойным из всех своих знакомых, а если и плачу, то только оттого, что вынуждена была ранить его чувства!
Мистер Ривенхолл подошел к окну и остановился перед ним, глядя на площадь.
– Теперь уже бессмысленно об этом сожалеть. После твоего заявления прошлой ночью едва ли Чарлбери захочет на тебе жениться. И что ты намерена делать? Должен предупредить, что отец никогда не даст согласия на твой брак с Фэнхоупом.
– Потому что ты не позволишь ему этого! О Чарльз, неужели мало того, что ты сам хочешь заключить брак по расчету, так еще и от меня требуешь того же? – пылко вскричала она.
Он замер:
– Опять работа моей кузины! До ее приезда в Лондон ты бы не осмелилась разговаривать со мной в таком тоне! Мое уважение к Евгении…
– Если бы ты любил, Чарльз, то не говорил бы о своем уважении к Евгении!
Именно в этот крайне неудачный момент Дассет ввел в комнату мисс Рекстон. Сесилия поспешно спрятал платок брата, и на щеках у нее заалел жаркий румянец; мистер Ривенхолл отвернулся от окна и с усилием проговорил:
– Евгения! Какой неожиданный и приятный сюрприз! Как поживаешь?
Она протянула ему руку, но сказала, глядя на Сесилию:
– Скажи, что это не так! Еще никогда в жизни я не испытывала такого потрясения, как вчера, когда Альфред сообщил мне, что произошло здесь минувшей ночью!
Брат и сестра непроизвольно придвинулись друг к другу.
– Альфред! – повторил мистер Ривенхолл.
– Когда мы ехали домой вчера после бала, он сказал, что невольно подслушал то, что сказала тебе Сесилия, Чарльз. И лорд Чарлбери! Я не могла поверить, что такое вообще возможно!
Братские узы и привязанность удерживали мистера Ривенхолла на месте рядом с сестрой, но выглядел он крайне раздосадованным, поскольку был очень зол на Сесилию за то, что она поставила его в такое неловкое положение. Не терпящим возражений тоном он произнес:
– Если ты имеешь в виду, что Сесилия и лорд Чарлбери решили, будто не подходят друг другу, то ты совершенно права. Не знаю, какое до этого дело Альфреду и почему он поспешил доложить тебе о том, что… подслушал!
– Мой дорогой Чарльз, он знает, что заботы и тревоги твоей семьи – и мои тоже!