Мистер Голдхэнгер был совершенно ошарашен, чего с ним давно уже не случалось. Он привык иметь дело с самыми разными визитерами, начиная от вороватых личностей, пробиравшихся в его дом под покровом темноты, которые выкладывали на его освещенный масляной лампой стол самые необычные предметы, и заканчивая молодыми светскими щеголями с загнанным выражением глаз, искавших спасения от неотложных долгов. Но еще ни разу ему не доводилось открывать дверь самоуверенной молодой леди, которая упрекала его за то, что он не удосужился подмести пол.
– Прекратите на меня таращиться! – приказала Софи. – Вы уже рассматривали меня сквозь отверстие в двери и должны были убедиться, что я не переодетый офицер полиции.
Мистер Голдхэнгер возмущенно запротестовал. Похоже, его до глубины души оскорбило предположение, что он не будет рад визиту полицейского. Однако он отступил, давая Софи пройти, и пригласил ее сесть на стул по другую сторону массивного письменного стола, стоявшего посередине комнаты.
– Хорошо, но я буду вам чрезвычайно признательна, если вы сначала сотрете со стула пыль, – сказала она.
Мистер Голдхэнгер проделал сию процедуру длинной фалдой своего сюртука. Он услышал, как за его спиной заскрежетал ключ, и, резко обернувшись, увидел, что гостья вынимает его из замка.
– Смею надеяться, вы не станете возражать против того, что я заперла дверь, – сказала Софи. – Видите ли, я очень не хочу, чтобы нам помешал кто-либо из ваших знакомых. А еще мне очень не нравится, когда за мной шпионят, поэтому я, с вашего позволения, заткну глазок в двери своим платком.
С этими словами она вынула руку из своей просторной муфты лебяжьего пуха и сунула в отверстие уголок носового платка.
У мистера Голдхэнгера возникло очень неприятное ощущение, будто знакомый до мелочей мир стал переворачиваться с ног на голову. Долгие годы он старательно избегал ситуаций, в которых первую скрипку играл не он сам, и его посетители преимущественно умоляли его, а не запирали дверь на ключ или требовали стереть пыль с мебели. Правда, он пока не видел особого вреда в том, что ключ остался у Софи, поскольку, хотя она и была рослой молодой женщиной, он не сомневался, что сумеет в случае необходимости отнять его силой. Его врожденный инстинкт требовал со всеми быть как можно более любезным и учтивым, посему он улыбнулся, отвесил ей поклон и сообщил, что в его скромном жилище миледи вольна делать все, что ей вздумается. Затем он расположился на стуле по другую сторону стола и поинтересовался, чем может ей служить.
– Я пришла по очень простому делу, – ответила Софи. – Оно состоит в том, чтобы забрать у вас расписку мистера Ривенхолла и перстень с бриллиантом, оставленный вам в залог.