От этого занятия ее отвлекло появление племянницы. Вспомнив мрачные и неприятные слова Чарльза, миледи, постаравшись принять строгий вид, поинтересовалась у Софи, чем она так его рассердила. В ответ Софи только рассмеялась и ошеломила свою тетю, заявив, что не сделала ровным счетом ничего особенного, разве что угнала его коляску и полчаса каталась на ней по Сити.
– Софи! – ахнула ее светлость. – Чалых лошадей Чарльза? Да как ты смогла удержать их?
– По правде говоря, – призналась Софи, – мне было чертовски трудно управлять ими! Ох, прошу прощения! Я не должна была так говорить, моя милая тетя Лиззи! Ну же, не хмурьтесь! Это все влияние сэра Горация: иногда я говорю ужасные вещи, но, поверьте, я пытаюсь сдерживать свой окаянный язычок! Нет-нет, не тревожьтесь и о любимцах Чарльза! Скоро он успокоится и смирится. Осмелюсь предположить, что если бы он не решил жениться на этой унылой девице, то не стал бы таким сварливым и раздражительным!
– Ох, Софи! – невольно вздохнула леди Омберсли. – Признаюсь тебе по секрету, что я так и не смогла полюбить мисс Рекстон, как ни старалась!
– Полюбить ее! Это решительно невозможно! – воскликнула Софи.
– Да, но я должна это сделать, – горестно промолвила леди Омберсли. – Она такая примерная и добропорядочная девушка, и я уверена, что она хочет стать мне послушной дочерью, поэтому с моей стороны очень дурно не желать такой почтительной невестки! Но стоит мне представить, как совсем скоро она будет жить в этом доме… Нет, я не должна так говорить! Это крайне непорядочно, и ты должна забыть о том, что я тебе сказала! Пожалуйста, Софи!
Софи пропустила ее слова мимо ушей и воскликнула:
– Жить в этом доме! Вы, должно быть, шутите, сударыня!
Леди Омберсли кивнула.
– Видишь ли, моя милая, в этом нет ничего необычного. У них будут собственные апартаменты, разумеется, но… – Она оборвала себя на полуслове и тяжело вздохнула.
Софи несколько мгновений пристально смотрела на нее, но, к большому удивлению тети, ничего не сказала. Леди Омберсли попыталась отогнать от себя неприятные мысли и заговорила о приеме, который собиралась устроить. Племянница присоединилась к обсуждению ее планов с энтузиазмом и рассудительностью, которые повергли миледи в изумление. Впоследствии она так и не смогла объяснить ни себе, ни Чарльзу, как получилось, что она во всем согласилась с Софи, но по окончании весьма продолжительной дискуссии, которая не только потрясла миледи, но и оставила у нее твердое убеждение, что такую заботливую и милую племянницу, как Софи, еще поискать, она с чистой совестью доверила Софи и Сесилии заниматься всеми приготовлениями, равно как и смирилась с тем, что сэр Гораций (посредством дочери) возьмет на себя все расходы по организации сего мероприятия.