– Уверяю вас, я не переверну его, – сказала Софи.
– Душа моя восстанет и возмутится при виде столь необыкновенного создания, сидящего в таком экипаже! – упорствовал мистер Фэнхоуп. – Его пропорции нелепы! Более того, он был построен для передвижения с чрезмерной скоростью, и управлять им должен какой-нибудь отчаянный гонщик с пятнадцатью пелеринами на пальто и пятнистым шейным платком, если таковой вообще отыщется на свете. Он решительно не подходит Сесилии!
– Вот как! – воскликнула Софи. – А я‑то думала, что вы боитесь, как бы я не перевернулась в нем!
– Этого я тоже боюсь, – ответил мистер Фэнхоуп. – Одна только мысль о столь неприятном происшествии может вызвать отвращение! И вызывает! Даже возможность этого оскорбительна для разума: она разрушает мое видение изящной фарфоровой нимфы! Немедленно уйдемте же отсюда!
Сесилия, разрываясь между чувством глубокого удовлетворения, вызванным сравнением ее с фарфоровой нимфой, и обидой на то, что ее безопасность значит для него так мало, сказала лишь, что они не могут уйти, пока Софи не совершит покупку. Сама же Софи, изрядно изумленная, предложила ей вместе с кавалером подождать ее в ландо.
– Знаете, – признался ей Хьюберт, когда парочка удалилась, – я не могу винить Чарльза за то, что он на дух не переносит этого малого! Он ведь полное ничтожество!
Через три дня после совершения этой сделки мистер Ривенхолл, выезжая своих чалых коней в Парке, остановился у Манежа, чтобы подобрать своего друга, мистера Уичболда, вышагивающего по тропинке во всем блеске лимонно-желтых панталон, сверкающих ботфортов и сюртука экстравагантного покроя и нежной окраски.
– Боже милосердный! – воскликнул он. – Кого я вижу! Садись, Киприан, и перестань строить глазки девицам! Где ты пропадал столько времени?
Мистер Уичболд с достоинством уселся в его коляску, с редким изяществом устроил в ней свои длинные ноги и со вздохом ответил:
– Чувство долга, мой мальчик! Навещал родные пенаты! Несмотря на все мои усилия, лавандовая вода не в состоянии перебить запах конюшен и коровников. Чарльз, дружище, невзирая на мое к тебе расположение, если бы я заметил твой шейный платок до того, как согласился прокатиться с тобой по Парку…
– Перестань молоть чепуху! – перебил его приятель. – А что стряслось с твоими гнедыми?
Мистер Уичболд, звезда и знаменитость «Клуба Четырех Коней», скорбно вздохнул.
– Охромели! Нет, не обе, а всего одна, но мне от этого не легче. Ты не поверишь, но я позволил своей сестре прокатиться на них! Прими как данность, Чарльз, что ни одной женщине нельзя доверить вожжи!