Лариса засопела, не зная, что ответить на эту изобличительную речь. Поэтому не нашла ничего лучше, как сказать сущую правду.
- Я боюсь неизвестности. Нет, не так… Я боюсь вас.
- Меня? – искренне удивился собеседник и откинулся назад, удивленно приподняв брови, словно искренне не понимал, чем же он мог напугать эту женщину. – Чем же я так страшен?
- Да нет… - покачала головой Лариса, не зная, как правильно сформулировать причину нахлынувших на нее страхов. - Не конкретно вас, конечно. Просто… как бы вам объяснить… В наше время очень небезопасно отправляться куда-либо в компании незнакомых мужчин. А уж тем более сейчас.
Лариса закончила говорить и закусила губу, ожидая реакции или ответа.
- А-а-а! Вот вы о чем. Понимаю. Вас терзают мысли о вашей дальнейшей судьбе… - Мужчина пару раз согласно кивнул, но потом пренебрежительно махнул рукой. - Но можете расслабиться. Мы не маньяки, не работорговцы, не держатели притонов. Мы – обыкновенные солдаты, которым удалось укрепиться в новом мире.
Лариса почему-то, даже сама не зная почему, ему поверила. Или может, ей так хотелось верить, что все будет хорошо и они с дочерью теперь в безопасности, что она не думая зацепилась за это уверение.
- Так куда мы плывем? Где ваше … укрепление?
- В Голландии.
- В ядерном институте? – переспросила Лариса, не представляя, как там можно жить. Хотя… жили же там как-то студенты, общежития были. Значит, мало-мальски пригодные условия проживания имеются. Да и выбирать-то особо не приходится. Не в том сейчас она положении.
- Да. Но вы можете отказаться. – Пожал плечами командир отряда, чем несказанно удивил Ларису. – Никто вас за ноги тянуть не будет.
- Отказаться? – не поверила своим ушам Лариса, гневно глянув на не в меру разрезвившуюся Альку, которая уселась на крышку ниши для хранения спасательных жилетов, о чем свидетельствовала надпись на ней, и таращилась в окно, не забывая при этом мотылять ногами, постоянно задевая каблуками обшивку.
Гневный взгляд матери не подействовал должным образом, Алька, довольная тем, что наконец выбралась из закрытого помещения, в котором пришлось просидеть две недели, словно с цепи сорвалась, вдохнув запах свободы
- Алька, немедленно сядь нормально! Немедленно! И прекрати стучать и болтать ногами. Сколько я тебе раз говорила?
Девчонка на какое-то мгновение замерла и, скривив недовольное лицо, нехотя пересела на сиденье, демонстративно надув губы и нахмурив брови.
- В каком смысле отказаться? – вновь переспросила Лариса. – И остаться в городе… как вы там говорили… где сложно пройти даже хорошо вооруженному отряду? Выбор не ахти, если честно.