На дворе уже стояло много оседланных лошадей.
На четырех или на пяти сидели слуги, вооруженные саблями, пистолетами и карабинами. Одна лошадь была оседлана для дамы, а на другой за седлом помещалась подушка для того, чтобы можно было сесть на круп.
Дарси с нетерпением ожидал выхода дамы, но прежде чем она вышла, ему сказали, чтобы он скорее садился на круп сзади Кристела Никсона, что он и исполнил.
Кристел тотчас же тронулся в путь. Впереди и сзади них ехали всадники и, казалось, не спускали глаз с Дарси, следя за всеми его движениями. Летимер часто осматривался, но видел только в четверти мили группу всадников, между которыми различал высокого Редгонтлета.
Так прошло от шести до десяти часов, и Дарси не сказал ни слова, ибо ему не хотелось разговаривать с Кристелем.
Караван, по-видимому, избегал населенных мест, и путники остановились для ночлега в одном из полуразрушенных сараев, принадлежавших какой-то ферме. Сарай этот был, как видно, приготовлен для приема гостей. Тут имелись и фураж, и съестные припасы. Через несколько минут прибыл арьергард, и Редгонтлет вошел в сарай в сопровождении Зеленой Мантильи.
Лэрд представил ее Дарси, которому Никсон снял маску.
– Пора вам лучше познакомиться, – сказал он. – Я обещал вам, Дарси, свое доверие, и вот пришло время сдержать обещание. Но прежде необходимо позавтракать, а потом дорогой я расскажу вам все что нужно. Дарси, обнимите Лилию.
Этот внезапный и неожиданный приказ удивил Летимера, который еще более удивился, когда Лилия без всяких церемоний протянула ему руку и подставила щеку.
– Милый Дарси, – сказала она с нежностью, – как я счастлива, что дядя позволил наконец нам познакомиться.
Летимер растерялся, когда Редгонтлет пригласил его завтракать. Молодой человек терялся в догадках и почти не ел ничего, хотя его и потчевала хорошенькая соседка. Ему хотелось поскорее узнать тайну.
– Кристел Никсон! – сказал Редгонтлет, – выгляните за дверь. Если не будет известий из Файрлэди, нам необходимо тронуться в путь.
Кристел вышел, но тотчас же возвратился и сказал:
– Едет Джильберт Грегон, и его лошадь вся в мыле.
Редгонтлет отодвинул тарелку и поспешил к двери. В эту минуту вошел нарочный, поклонился Редгонтлету, подал ему письмо и смешался с толпой слуг.
Лэрд поспешно распечатал письмо. По мере чтения он хмурился, и на лбу у него отчетливо изобразился роковой знак, принадлежавший его семейству. Наконец, подавая письмо, он сказал Кристелю с неудовольствием:
– Перемена приказания! Еще раз должны идти к северу, когда все наши надежды – на юге. Это второе дело Дерби, где мы повернулись спиной к славе, чтобы бежать к разорению.