– Да, – отвечал генерал, – вы свободны отплыть на этом корабле. Но я не советую делать этого никому без слишком важных причин, не зависящих от настоящего собрания, ибо полнейшее забвение прикроет все здесь происходившее.
– В таком случае, господа, – сказал Редгонтлет, обращаясь к друзьям, – дело погибло навсегда.
Генерал Кемпбл отошел к окну, словно избегая слушать, что говорилось. Обсуждение продолжалось недолго, потому что дверь спасения, открывшаяся захваченным сторонникам Карла, была так же неожиданна, как их положение опасно.
– Вы даете нам честное слово, генерал, – спросил сэр Ричард Глендейл, – что нас не будут преследовать за прошлое?
– Даю честное слово, – отвечал Кемпбл.
– А мне обещаете, – прибавил Редгонтлет, – что мне будет дозволено сесть на этот корабль с тем из друзей, кто захочет мне сопутствовать?
– Гораздо больше, мистер Инголдсби, или, скажу на этот раз, Редгонтлет: вы можете остаться на рейде до тех пор, пока не присоединятся к вам знакомые из Файрлэди. После этого сюда явится военный фрегат, и нет надобности говорить, что положение ваше будет опасно.
– Оно не было бы таким… – начал Редгонтлет.
– Вы забываете, друг мой, – сказал Претендент, – что прибытие генерала только наложило печать на наше решение отказаться от боя быков или как хотите назовите не удавшееся предприятие. Прощайте, мой великодушный враг, – прибавил он, кланяясь Кемпблу. – Я оставляю эти берега, как и прибыл сюда, один, и никогда не возвращусь.
– Нет, ни одни, – воскликнул Редгонтлет, – пока сохранится хоть капля крови в моих жилах.
– Нет, не одни, – повторили многие якобиты под влиянием чувства, которое не позволяло им следовать советам холодного благоразумия, – мы не откажемся от наших принципов и не оставим вашей особы в опасности.
– Если вы не имеете другого намерения, как наблюдать их отплытие, – сказал Кемпбл, указывая на Претендента, – я сам провожу вас. Присутствие мое среди вас, безоружного и в вашей власти, будет залогом моего дружественного расположения и уничтожит все препятствия к отплытию, какие могли бы возникнуть со стороны людей слишком ревностных.
– Да будет, – сказал Карл Эдуард с видом государя, оказывающего благосклонность подданному, а не как король, который вынужден уступать могущественному неприятелю.
Все потом вышли из дома. Слух, неизвестно кем принесенный, что приближается значительный отряд войска, распространил ужас в трактире; люди, сопровождавшие заговорщиков, разбежались, да и хозяева сочли за лучшее укрыться покуда.
Следуя к берегу, последний из Стюартов опирался на руку Редгонтлета, ибо не обладал уже той легкостью, с какой двадцать лет назад лазил по горам Шотландии. Сторонники его шли за ним с опущенными головами.